«Под небом голубым» — Библейская песня

В тек­сте из­вест­ной пес­ни «Под небом го­лу­бым», ав­то­ром ко­то­ро­го, кста­ти, во­пре­ки рас­про­стра­нен­но­му мне­нию, яв­ля­ет­ся не сред­не­ве­ко­вый со­чи­ни­тель и да­же не Бо­рис Гре­бен­щи­ков (он толь­ко лишь ис­пол­ни­тель пес­ни, хо­тя она и ста­ла его ви­зит­ной кар­точ­кой), а, воз­мож­но, по­эт Ан­ри Во­ло­хон­ский, на­пи­сав­ший дан­ное сти­хо­тво­ре­ние в 1972 го­ду, ис­поль­зо­ва­ны биб­лей­ские об­ра­зы, встре­ча­ю­щи­е­ся и в Вет­хом, и в Но­вом За­ве­те. По­ра­зи­тель­но то, что дан­ное сти­хо­тво­ре­ние весь­ма точ­но пе­ре­да­ет как смысл, так и ду­хов­ное зна­че­ние са­мой слож­ной и та­ин­ствен­ной кни­ги Но­во­го За­ве­та: От­кро­ве­ния свя­то­го апо­сто­ла Иоан­на Бо­го­сло­ва. По­сколь­ку про­ро­че­ства, со­дер­жа­щи­е­ся в дан­ной кни­ге окон­ча­тель­но ис­пол­нят­ся толь­ко то­гда, ко­гда зем­ная ис­то­рия че­ло­ве­че­ства за­вер­шит­ся, От­кро­ве­ние очень ча­сто ста­но­вит­ся пред­ме­том некор­рект­ных, по­верх­ност­ных тол­ко­ва­ний, а неред­ко и про­сто от­кро­вен­ных спе­ку­ля­ций лю­дей, да­ле­ких от Церк­ви, ок­куль­ти­стов, раз­но­го ро­да шар­ла­та­нов и ре­ли­ги­оз­ных мо­шен­ни­ков-сек­тан­тов.

Ча­ще все­го го­ре-«тол­ко­ва­те­ли» От­кро­ве­ния про­сто пы­та­ют­ся по­нять внеш­нюю, весь­ма слож­ную фор­му этой кни­ги, «раз­га­дать», ко­гда на Зем­лю при­дет ан­ти­христ и мир по­гибнет. Они не по­ни­ма­ют, что Дух От­кро­ве­ния, как и все­го Свя­щен­но­го Пи­са­ния, — это Дух бла­го­да­ти Бо­жи­ей, Дух люб­ви, ко­то­рую Гос­подь ис­пы­ты­ва­ет к че­ло­ве­ку. По­это­му сле­ду­ет ждать не при­хо­да ан­ти­хри­ста, а Цар­ствия Бо­жия, Вто­ро­го При­ше­ствия Хри­ста, ко­гда «отрет Бог вся­кую сле­зу с очей, и смер­ти не бу­дет уже; ни пла­ча, ни воп­ля, ни бо­лез­ни уже не бу­дет, ибо преж­нее про­шло» (Откр. 21: 4). К это­му Вто­ро­му При­ше­ствию сле­ду­ет быть го­то­вым все­гда: все­гда на­до ста­рать­ся жить так, чтобы ока­зать­ся сре­ди тех, «ко­то­рые со­блю­да­ют за­по­ве­ди Его, чтобы иметь им пра­во на дре­во жиз­ни» (Откр. 22: 14).

Имен­но об этом, о люб­ви Бо­га к че­ло­ве­ку, и по­ет­ся в песне «Го­род зо­ло­той» (дру­гие на­зва­ния — «Рай», «Под небом го­лу­бым…»). Соб­ствен­но, Го­род зо­ло­той — это и есть Цар­ство Небес­ное, пред­став­лен­ное в От­кро­ве­нии в об­ра­зе го­ро­да, на­зы­ва­е­мо­го Небес­ный Иеру­са­лим. Срав­ним первую стро­ку пес­ни: «Под небом го­лу­бым есть го­род зо­ло­той, с про­зрач­ны­ми во­ро­та­ми и яр­кою звез­дой» со сло­ва­ми Апо­ка­лип­си­са: «и по­ка­зал мне ве­ли­кий го­род, свя­тый Иеру­са­лим, ко­то­рый нис­хо­дил с неба от Бо­га… Све­ти­ло его по­доб­но дра­го­цен­ней­ше­му кам­ню… а го­род был чи­стое зо­ло­то, по­до­бен чи­сто­му стек­лу» (Откр. 21: 10, 11, 18). Со­от­вет­ствен­но сад, упо­ми­на­е­мый да­лее, — это об­раз Рая, Цар­ствия Бо­жия, уте­рян­но­го че­ло­ве­ком и об­ре­тен­но­го ми­ло­стью и лю­бо­вью Бо­жи­ей к че­ло­ве­че­ству по­сле при­хо­да в мир Спа­си­те­ля.

Да­лее в тек­сте пес­ни упо­ми­на­ют­ся некие «жи­вот­ные». Этим «жи­вот­ным» в пра­во­слав­ном бо­го­сло­вии нет од­но­знач­ной трак­тов­ки. Са­мая рас­про­стра­нен­ная — это сим­во­лы че­ты­рех еван­ге­ли­стов, ав­то­ров ка­но­ни­че­ских Еван­ге­лий Но­во­го За­ве­та. Сим­во­лом свя­то­го апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Мат­фея яв­ля­ет­ся ан­гел (в тек­сте пес­ни он не упо­мя­нут), свя­то­го апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Лу­ки — те­лец (в песне — вол), свя­то­го апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Мар­ка — лев, свя­то­го апо­сто­ла Иоан­на Бо­го­сло­ва (ав­то­ра од­но­го из Еван­ге­лий и Апо­ка­лип­си­са) — орел. Кста­ти го­во­ря, в совре­мен­ной свет­ской Ев­ро­пе изо­бра­же­ния этих «жи­вот­ных» дав­но уже ма­ло свя­за­ны да­же и с Еван­ге­ли­ста­ми: так, ко­гда пред­ста­ви­те­лям ми­ро­вой ки­но­бо­ге­мы на Ве­не­ци­ан­ском фе­сти­ва­ле вру­ча­ют ста­ту­эт­ки зо­ло­тых кры­ла­тых львов, ско­рее все­го, по­чти ни­кто из них и не вспо­ми­на­ет, что это сим­вол свя­то­го еван­ге­ли­ста Мар­ка — по­кро­ви­те­ля го­ро­да Ве­не­ции.

Од­на­ко в бо­го­сло­вии мы встре­ча­ем и дру­гую трак­тов­ку этих та­ин­ствен­ных «жи­вот­ных», ко­то­рые несколь­ко раз упо­мя­ну­ты в Апо­ка­лип­си­се, а так­же в Кни­ге вет­хо­за­вет­но­го про­ро­ка Ие­зе­ки­и­ля (Иез. 1: 10). Кста­ти, опи­са­ние их, при­ве­ден­ное в сти­хо­тво­ре­нии, вполне со­от­вет­ству­ет опи­са­нию От­кро­ве­ния. Срав­ни­те: «Од­но — как жел­тый ог­не­гри­вый лев, дру­гое — вол, ис­пол­нен­ный очей; с ни­ми зо­ло­той орел небес­ный, чей так све­тел взор неза­бы­ва­е­мый» со стро­ка­ми Апо­ка­лип­си­са: «И пер­вое жи­вот­ное бы­ло по­доб­но льву, и вто­рое жи­вот­ное по­доб­но тель­цу… и чет­вер­тое жи­вот­ное по­доб­но ор­лу ле­тя­ще­му. И каж­дое из че­ты­рех жи­вот­ных (тре­тий — ан­гел, име­ю­щий че­ло­ве­че­ское ли­цо) име­ло по ше­сти крыл во­круг, а внут­ри они ис­пол­не­ны очей» (Откр. 4: 7, 8).

Один из ав­то­ров пра­во­слав­но­го спра­воч­ни­ка по От­кро­ве­нию Иоан­на Бо­го­сло­ва, ар­хи­епи­скоп Авер­кий (Та­у­шев), так пи­шет об этих «жи­вот­ных»: «Неко­то­рые ду­ма­ют, что под эти­ми жи­вот­ны­ми ра­зу­ме­ют­ся че­ты­ре сти­хии и Бо­жие ими управ­ле­ние и со­хра­не­ние, про­ще го­во­ря, Бо­жие вла­ды­че­ство над всем небес­ным, зем­ным, мор­ским и пре­ис­под­ним (под­зем­ным). Но, как яс­но из даль­ней­ше­го опи­са­ния ви­да этих жи­вот­ных, это, без со­мне­ния, те са­мые ан­гель­ские си­лы, ко­то­рые в та­ин­ствен­ном ви­де­нии свя­то­го про­ро­ка Ие­зе­ки­и­ля на ре­ке Хо­вар под­дер­жи­ва­ли та­ин­ствен­ную ко­лес­ни­цу, на ко­то­рой, как царь, вос­се­дал Гос­подь Бог. Впо­след­ствии эти жи­вот­ные по­слу­жи­ли как бы эм­бле­ма­ми че­ты­рех еван­ге­ли­стов. Мно­же­ство очей их озна­ча­ет все­ве­де­ние, дан­ное от Бо­га зна­ние про­шед­ше­го, на­сто­я­ще­го и гря­ду­ще­го. Это вер­хов­ней­шие и при­бли­жен­ней­шие к Бо­гу ан­гель­ские су­ще­ства, непре­стан­но сла­вя­щие Бо­га».

Да­лее ар­хи­епи­скоп Авер­кий на­зы­ва­ет эти ан­гель­ские су­ще­ства хе­ру­ви­ма­ми или се­ра­фи­ма­ми, то есть при­над­ле­жа­щи­ми к од­но­му из двух выс­ших ан­гель­ских чи­нов, наи­бо­лее при­бли­жен­ных к Бо­гу. Здесь сле­ду­ет от­ме­тить, что, по­сколь­ку ду­хов­ный мир во всей сво­ей пол­но­те непо­сти­жим для че­ло­ве­ка, сле­до­ва­тель­но, и внеш­ний вид ан­ге­лов для че­ло­ве­ка усло­вен, они пред­ста­ют пред ним в та­ком об­ли­ке, ка­кой че­ло­век хоть как-то спо­со­бен вос­при­нять. По­это­му го­во­рить о том, что дан­ные ан­ге­лы — на са­мом де­ле «жи­вот­ные», некор­рект­но. Вот по­че­му это сло­во, ко­гда оно при­ме­ня­ет­ся к дан­ным ан­ге­лам, обыч­но бе­рет­ся в ка­выч­ки. Ан­ге­лы-«жи­вот­ные» ча­сто изо­бра­жа­ют­ся на ико­нах «Спас в си­лах», «Гос­подь Все­дер­жи­тель», иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри «Неопа­ли­мая Ку­пи­на» и неко­то­рых дру­гих об­ра­зах.

По­че­му же в тек­сте пес­ни не упо­мя­нут чет­вер­тый ан­гел, име­ю­щий вид че­ло­ве­че­ский? От­вет на этот во­прос мож­но най­ти в цер­ков­ном пре­да­нии, в ко­то­ром го­во­рит­ся, что зем­ная ис­то­рия за­вер­шит­ся толь­ко то­гда, ко­гда чис­ло лю­дей, стя­жав­ших Цар­ствие Бо­жие, вос­пол­нит чис­ло ан­ге­лов, ко­гда-то от­пав­ших от Бо­га (по­сле­до­вав­ших за са­та­ной). По кон­тек­сту сти­хо­тво­ре­ния мы ви­дим, что че­ло­ве­че­ство, к ко­то­ро­му об­ра­ще­ны его стро­ки, срав­ни­ва­ет­ся с ан­ге­ла­ми Бо­жи­и­ми и при­зы­ва­ет­ся к то­му, чтобы встать с ни­ми в один ряд и, при­няв всю пол­но­ту Бо­же­ствен­ной люб­ви, непре­стан­но сла­вить Бо­га («кто лю­бит, тот лю­бим, кто све­тел, тот и свят»).

Гос­подь, все­гда от­кры­тый для то­го, кто спо­со­бен Его при­нять, в сти­хо­тво­ре­нии пред­став­лен сим­во­лом Виф­ле­ем­ской звез­ды, воз­ве­стив­шей о при­хо­де Спа­си­те­ля в наш брен­ный мир. Имен­но он, Гос­подь наш Иисус Хри­стос, ко­то­рый есть «Аль­фа и Оме­га, на­ча­ло и ко­нец, Пер­вый и По­след­ний» (Откр. 22: 13), ве­дет нас до­ро­гой на­шей жиз­ни в Цар­ствие Небес­ное, «до­ро­гой в див­ный сад», где у Пре­сто­ла Бо­жия нас встре­тят «ог­не­гри­вый лев, и си­ний вол, ис­пол­нен­ный очей; с ни­ми зо­ло­той орел небес­ный, чей так све­тел взор неза­бы­ва­е­мый».

Ес­ли бы все те, кто об­ра­ща­ет свой взор к От­кро­ве­нию Иоан­на Бо­го­сло­ва, сна­ча­ла об­ра­ща­ли бы вни­ма­ние на вы­со­кие сло­ва о люб­ви Бо­га к че­ло­ве­ку, ко­то­ры­ми на­пол­не­но От­кро­ве­ние, и толь­ко по­том пы­та­лись трак­то­вать все осталь­ное, на­вер­ня­ка у че­ло­ве­че­ства бы­ло бы мень­ше пу­стых и вздор­ных стра­хов, от­вле­ка­ю­щих под­лин­но­го хри­сти­а­ни­на от его глав­ной це­ли — спа­се­ния соб­ствен­ной ду­ши.

Дмит­рий Угрю­мов