Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг — Деяние сто пятьдесят девятое

Деяние сто пятьдесят девятое

24 августа (6 сентября) 1918 года

1. Заседание открыто в соборной палате в 7 часов 15 минут вечера под председательством Святейшего Патриарха Тихона в присутствии 140 членов Собора, в том числе 23 епископов.

2. Товарищ председателя митрополит Новгородский Арсений. Заседание открывается. Считаю долгом довести до сведения Собора, что, по газетным сообщениям, расстреляны Преосвященный Макарий (Гневушев), епископ бывший Орловский, и протоиерей И. И. Восторгов. Кроме того, в газетах сообщается, что найдено тело Преосвященного Гермогена, епископа Тобольского. Оба мученически пострадавшие Преосвященные — Макарий и Гермоген — состояли членами нашего Собора. Воспоем им и протоиерею Иоанну Восторгову «Со святыми упокой».

(Собор воспевает Преосвященным Макарию и Гермогену и протоиерею Иоанну Восторгову «Со святыми упокой».)

Объявляю заседание закрытым. Прошу посторонних освободить залу. (Голоса: В зале есть посторонний.) Это гость из Тамбова, он присутствует с моего разрешения.

Вниманию Собора будут предложены результаты работ комиссии, учрежденной Собором 21 августа (3 сентября) 1918 года для обсуждения текущих событий церковно-общественной жизни. Комиссия тщательно рассмотрела изданную Комиссариатом юстиции инструкцию по проведению в жизнь декрета от 23 января 1918 года об отделении Церкви от государства, названного «декретом о свободе совести», но на практике обращенного властью в орудие гонения на Православную Церковь, и выработала проект обращения Святейшего Патриарха и Священного Собора к Совету народных комиссаров об отмене означенной инструкции. Засим комиссия наметила ряд частных мероприятий, составила своего рода инструкцию для духовенства и православного народа, которою им должно руководствоваться в тех случаях, когда выработанные Комиссариатом юстиции меры будут проводиться в жизнь Церкви, Секретарь огласит тот и другой проект.

3. Секретарь. Комиссия, учрежденная Собором 21 августа (3 сентября) сего года для обсуждения текущих событий церковно-общественной жизни, выработала следующий проект заявления Святейшего Патриарха и Священного Собора Совету народных комиссаров.

Православная Русская Церковь, в лице ее Первостоятеля, Московского и всея России Патриарха и Всероссийского Поместного Собора вынуждается обратиться к Совету народных комиссаров с нижеследующим заявлением.

Вот уже более полугода прошло с тех пор, как декретом народных комиссаров от 23 января 1918 года под заглавием «О свободе совести» Русская Церковь поставлена в положение не только фактически, но и юридически гонимой. Особым постановлением, своевременно обнародованным во всеобщее сведение и сообщенным советской власти, Священный Собор определенно выявил это, скрытое в словах декрета враждебное истинной свободе совести существо его. «Приветствуя, — гласит соборное постановление, — всякое действительное расширение свободы совести, Собор в то же время указывает, что действием упомянутого декрета свобода Церкви Православной, а равно и свобода всех вообще религиозных союзов и общин, превращается в ничто». Им «узаконяется открытое гонение, как против Церкви Православной, так и против всех религиозных обществ христианских и нехристианских». Раскрыв по частям смысл и намерения декрета, Собор заключал, что он представляет собою злостное покушение на весь строй Православной Церкви и акт открытого против нее гонения.

6 (19) апреля Всероссийский Собор через нарочитую депутацию к народным комиссарам в своем «слове правды о их распоряжениях, касающихся Православной Церкви», признал эти распоряжения «тяжким и ничем не вызванным со стороны Православной Церкви оскорблением ее религиозного чувства, насилием, самым вопиющим образом нарушающим ту свободу совести и те начала нелицеприятной справедливости и равноправия, которые провозглашены народными комиссарами». Депутация просила тогда власть во имя государственного блага отменить все ее распоряжения, посягающие на жизнь и свободу народной веры.

Ответом на это и на ряд последующих представлений о произвольных и неправомерных действиях, допускаемых особенно местными властями, при осуществлении декрета 23 января, было положительное заверение центральной советской власти, что для подробного выяснения границ и способов осуществления декрета будет создана в Москве особая комиссия с участием представителей всех вероисповеданий. Ожидания именно такого состава комиссии оказались, однако, напрасными. Власть развертывала свою программу в отношении к исповеданиям, совершенно не считаясь с их внутренней жизнью, и чрезвычайно недоброжелательно и особенно часто нападала на установления Православной Церкви и на ее служителей. Наряду с бесчисленными захватами церковных имуществ и зданий, учащались преследования церковных проповедников, аресты и заключения в тюрьмы священников и даже епископов. Таковы безвестное похищение Пермского епископа Андроника, издевательская посылка на окопные работы Тобольского епископа Гермогена и затем казнь его, недавний расстрел без суда Преосвященного Макария, бывшего епископа Орловского.
Ряд общих мероприятий, правительственных и законодательных, самого последнего времени превратил этот сначала как бы бессистемный поход против Православной Церкви в открытую и решительную борьбу, все возрастающую в своем напряжении. Недавние, быстро следовавшие один за другим декреты и постановления об изнесении всяких священных изображений из школьных зданий вместе с полным запрещением открытого преподавания Закона Божия, об отнятии всех духовно-учебных заведений, вместе с воспрещением преподавания богословских наук, даже в специальных пастырских училищах, ранее 18-летнего возраста, о привлечении всех священнослужителей и монахов в тыловое ополчение на неопределенных условиях, без всякого снисхождения к их священному долгу отрешения от действия оружием, об упразднении всех церквей при государственных и общественных учреждениях — все эти мероприятия завершились официально обнародованной 30 сего августа («Известия» за номером 186) от имени комиссара юстиции «Инструкцией по проведению в жизнь декрета от 23 января 1918 года об отделении Церкви от государства».

Эта инструкция, изданная вопреки прямому обещанию власти без выслушания голоса представителей самих вероисповеданий, явно стремится нанести смертельный удар всем материальным возможностям развития внешней и внутренней деятельности Церкви и служит вместе средством духовного угнетения и застращивания православного народа. Все имущественные средства Церкви у нее отнимают, кроме ничтожных сумм на текущие богослужебные нужды. Все просветительные, благотворительные и, в широком смысле, миссионерские начинания Церкви подрываются в корне. Святые храмы со святынями, в них хранимыми, святыми мощами и чудотворными иконами — это сложное духовное достояние нераздельно и всей Церкви и всего православного народа церковного — под лицемерным и противным природе этих предметов именем «народного достояния», отнимаются у самого же народа безбожной политической властью и в виде милости отдаются ему в пользование уже на кабальных условиях, открывающих возможность самых произвольных видов извлечения из святыни доходов в пользу казны и «под страхом уголовной ответственности по всей строгости революционных законов» (приложение 1, статья 9).

Если совещательный голос представителей православия при написании подобной инструкции и не был бы принят в полной мере, то он все же мог бы удержать коммунистических законодателей от некоторых статей, глубоко возмущающих православную совесть и абсолютно для нее неприемлемых.

Так, уже сама природа церковного и особенно храмового и богослужебного имущества, как достояния Божия, не терпит владения им со стороны людей, чуждых Церкви. Одна только простая передача храмов и неприкосновенных для мирян святынь в руки неверующих и иноверцев есть унижение святыни, граничащее с ее поруганием. Но если еще и порядок такой, насилием исторгаемой, передачи при общеизвестной малокультурности многих агентов власти на местах и крайнем огрубении нравов в переживаемое нами мрачное время осложнится кощунством и осквернением святыни (беззаконное вхождение в алтари, прикосновение к престолам и священным сосудам и т. д.), это причинит уже тяжкие кровоточащие раны религиозной совести верующих. Это будет прямым вызовом мученичества и неизбежных волнений.

Другая подробность инструкции, а именно требование от отдельных членов общины верующих подписки в том, что в их храмах не будут «раздаваться и продаваться книги, брошюры, листки, послания, направленные против советской власти, а равно произноситься проповеди и речи, враждебные той же власти» (статья 3), есть также недопустимое посягательство на внутреннюю область духовной свободы. Такой подписки члены Церкви дать не могут. Это само по себе естественное требование всякой власти, в данной формулировке и постановке совершенно неуместно. Дух благодатносыновних отношений паствы к своим пастырям не может допустить в круг этих святых отношений и тени политического сыска. Кроме того, дух всего христианства и Церкви ничего общего не имеет с официальным коммунистическим безверием и при желании любая христианская книга и любая проповедь могут быть истолкованы как враждебные советской власти. Свою политическую цензуру советские власти, если признают необходимым, имеют легкую возможность вести открыто при посредстве свойственных им полицейских средств, не оскорбляя такими поручениями самих православных.

Применение инструкции грозит повести еще и к другим, непереносимым для совести верующих, насилиям над нею, которых советские власти могли и не иметь в виду. Например, составители инструкции, при контрактовой передаче храма в пользование верующих, почему-то обходят живую, исконно-церковную организацию — канонический приход и измышляют искусственный коллектив в виде группы одноверцев. В состав его политическая власть обязует верующих открывать доступ всем желающим, хотя бы и по их голословному заявлению о своем православии, ибо даже паспортные отметки о вероисповедании той же инструкцией упраздняются и воспрещаются. В таком порядке могут быть извне включаемы в церковную общину даже и отлученные от Церкви.

Итак, последняя «Инструкция» комиссаров юстиции ставит Православную Церковь пред лицом неизбежного исповедничества и мученичества, а российскую коммунистическую власть обрисовывает как власть, сознательно стремящуюся к оскорблению народной веры, очевидно в целях ее уничтожения. Как с такой властью нам, защитникам народной веры, найти общий язык? Мы уже не взываем, как прежде, ни к национальной истории, ни к общегосударственному благу, ни к отвлеченной идее разделения Церкви и государства, ни к идее истинной, или только условной, политической свободы, ни к праву и справедливости, ни к любви и общечеловеческому братству. За истекшее полугодие все для кого-либо возможные ожидания в этом направлении рассеяны самой советской властью. Из многократных ее заявлений, не менее ярких действий и официальной литературы мы с печалью сердечной убедились, что коммунизм отверг все эти обычные в человеческом общежитии мерила и открыл свое забрало как сила, враждебная всякой свободе и всякому праву, даже простой человеческой справедливости и простейшему человеколюбию. Во главу угла он поставил идею неравенства людей от рождения и проклятия одной части человечества во имя другой, вплоть до физического и даже насильственно-кровавого ее истребления. Здесь уже нет дыхания Духа Божия, нет даже духа человеческого, здесь дышит дух зла, ненависти и разрушения. Последние приказы власти народных комиссаров с официальными призывами к «захвату значительных количеств заложников и к массовому их расстрелу без суда — внушают невольный ужас всякому здоровому, сохранившему элементарное нравственное чутье человеку. Расправы над заложниками — это возвращает нас не только к темным векам варварства, но и уносит мысль из крещеной, культурной Европы куда-то вглубь Африки.

Мы уверены, однако, что наш российский коммунизм, будучи духовным явлением антихристианской сущности, исповедуется и проводится в жизнь людьми все же общего с нами европейского, насыщенного преданиями христианства, духовного воспитания. И потому мы еще надеемся, что Совет народных комиссаров хотя отчасти поймет нас, когда мы, в расчете на простейшую общечеловеческую нравственность и культурность, свидетельствуем о бесчеловечном и бесцельно-жестоком насилии над народной верой, проводимом в последней инструкции.

Посему, как полномочные представители православного русского народа, знающие его духовную жизнь и тайны его совести, мы с твердым убеждением заявляем, что долг народных комиссаров немедленно отменить действие данной инструкции и пересмотреть ее при участии представителей Православной Церкви, а до того времени приостановить и применение самого декрета от 23 января во всем его объеме, 23 августа (7 сентября) 1918 года».

4. Митрополит Новгородский Арсений. В одном заявлении изложен общий взгляд Собора на изданную Комиссариатом юстиции инструкцию. Здесь представлены и те мероприятия, к которым должны прибегнуть верующие, если это заявление, что весьма возможно, не окажет своего действия. Сейчас вашему вниманию будут предложены эти мероприятия.

5. Секретарь.

1. Святые храмы и часовни со всеми священными предметами, в них находящимися, суть достояние Православной Церкви, которое может быть отторгнуто от нее гражданской властью лишь посредством беззаконного захвата и насилия.

2. Православные христиане должны памятовать, что защита всех святынь есть то исповедание веры, к коему все мы призываемся самим нашим христианским званием и обетами, даваемыми при святом крещении.

3. Особо ревнующие о защите святынь, до готовности душу свою положить за них, для укрепления сей готовности призываются совместно давать торжественное обещание по нарочитом к нему приготовлении общим говением и елеосвящением.

4. Никто из православных христиан под страхом церковного отлучения да не дерзает принять участие в фактической передаче храмов, часовен и священных предметов, в них находящихся, советским властям на условиях, изложенных в изданной Комиссариатом юстиции инструкции или износить по требованию сих властей хранящиеся там священные предметы.

5. Настоятелям храмов, церковным старостам, членам Приходских Советов и прочим хранителям священного достояния Церкви разрешается, в случае явной опасности насилия над ними, передавать советским властям, по их требованию, только описи и ключи от хранилищ священных предметов и прочего церковного имущества.

6. В святых храмах, подвергшихся насильственному захвату со стороны советской власти, отправление службы Божией может быть прекращено распоряжением местного епархиального архиерея до тех пор, пока сии храмы остаются в руках насильников.

7. В случае явного небрежения или безразличия прихожан к захвату и поруганию своих святынь храмы таковых приходов закрываются распоряжением местного епархиального архиерея, и отправление общественного богослужения, а в исключительных случаях и некоторых частных треб, в приходе прекращается впредь до полного и явного раскаяния всех виновных.

8. Никто из православных христиан, под страхом церковного отлучения, не должен входить в соглашение с советскими властями о принятии от них св. храмов и священных предметов на условиях, устанавливаемых изданною Комиссариатом юстиции инструкциею, и давать требуемую ею подписку.

9. Св. храмы и прочие священные предметы, отнятые советской властью, могут быть принимаемы от нее на хранение и молитвенное употребление церковными приходами и братствами с разрешения епархиального архиерея лишь на общих церковно-канонических условиях.

10. Переход, хотя бы временный, православного храма в фактическое обладание чуждых и враждебных Православной Церкви лиц, соединенное с прикосновением их к священным предметам, есть поругание сих святынь, посему возобновление богослужения в таком храме и обращение прочих предметов к прежнему их употреблению требуют предварительного освящения их по установленному чину.

11. Лишившаяся храма насилием гражданской власти община православных объединяется около своего пастыря, который с разрешения епархиального архиерея может совершать для нее божественные службы, не исключая и литургии, в частном доме, избранном для общей молитвы, на антиминсе, изнесенном из храма до захвата его насильниками.

12. Необходимые для богослужения предметы должны быть в таких случаях приобретаемы на добровольные даяния верующих, причем священные сосуды могут быть без всяких украшений на них, кроме священных изображений, а облачения из простой новой холстины: да ведают насильники и осквернители храмов Божиих, что вера православная не нуждается во внешнем великолепии и что соблазн удержать его ценою покорности бесстыдному насилию не может сломить верных последователей Христа к подножию сатанинской власти.

13. Подробные правила по применению вышеизложенных основных постановлений вырабатываются Высшим Церковным Управлением.

6. Митрополит Новгородский Арсений. Общее впечатление вы уже имеете, теперь для более детального усвоения попросим отца архимандрита Илариона вторично прочесть текст заявления. (Архимандрит Иларион вторично оглашает прочитанное секретарем Собора заявление Святейшего Патриарха и Священного Собора.) Угодно Священному Собору согласиться с содержанием прочитанного заявления?

7. ПОСТАНОВЛЕНО: принять обращение к Совету народных комиссаров без прений.

8. Митрополит Новгородский Арсений. Кому угодно сделать редакционные исправления в заявлении, тех прошу изложить их письменно и представить в комиссию. Теперь приступим к рассмотрению частных мероприятий. И. М. Громогласов объяснит значение намеченных мероприятий и отношение их к принятому Собором обращению.

9. И. М. Громогласов. В сообщении Собору о результатах работы комиссии заключается некоторая неясность. Это побуждает меня выступить с разъяснением хода работ и тех соображений, которыми руководствовалась комиссия при исполнении возложенной на нее задачи. Комиссия, приступив к работе, сочла необходимым, во-первых, обсудить вопрос о том, что нужно сделать и какие меры предпринять в связи с изданною Комиссариатом инструкциею о проведении в жизнь декрета Совета народных комиссаров от 23 января 1918 года и, во-вторых, рассмотреть подробно тот материал, который был передан ей Собором как конкретные мероприятия, предложенные отдельными членами Собора на заседании, посвященном обсуждению названной инструкции. После долгих и всесторонних обсуждений комиссия приняла следующий план. Во-первых, комиссия считает необходимым обратиться к Совету народных комиссаров с указанием на общий враждебный характер действий советской власти по отношению к Церкви Православной, начиная со дня издания декрета об отделении Церкви от государства.

10. Митрополит Арсений. Через кого и как обратиться к Совету народных комиссаров?

11. И. М. Громогласов. Обратиться к Совету народных комиссаров с письменным заявлением. Обращение в письменной форме выбрано потому, что в настоящем случае каждое слово должно быть обдумано и всесторонне взвешено, чего, конечно, при устном заявлении быть не может. Это письменное заявление должно быть по возможности полным и исчерпывающим указанием на тот недопустимый враждебный образ действий против Православной Церкви, какой принял Совет народных комиссаров. Комиссия, признав необходимость письменного обращения к советской власти, не предрешала, однако, способа передачи этого заявления. Было лишь признано необходимым, чтобы текст содержал, как я уже отметил, оценку отношений советской власти к Церкви, недопустимость подобных отношений и, как вывод из этого, настойчивое указание на необходимость отмены изданной Комиссариатом юстиции инструкции в целом и пересмотра ее при непременном участии представителей вероисповеданий. Вместе с тем, так как применение декрета об отделении Церкви от государства началось еще до издания инструкции и принесло уже много зла, необходимо настаивать пред Советом народных комиссаров о приостановке действия декрета от 23 января 1918 года впредь до разъяснения его новой инструкцией. Во исполнение этого и был разработан комиссией текст проекта обращения к Совету народных комиссаров. Во-вторых, комиссия признала необходимым, чтобы наряду с обращением к советской власти и одновременно с ним Собором было издано особое послание к православному русскому народу, раскрывающее общий взгляд на значение святынь и должное отношение к ним. Нужно в ярких и смелых словах напомнить православным христианам их обязанность защищать церковные святыни и оберегать их от осквернений и поругания со стороны лиц, чуждых Церкви и враждебных ей. Такое послание будет иметь практическое значение, что явится основою и руководством для проповеди на местах, требуемой современными обстоятельствами. Необходимо, чтобы Собор твердо заявил свою точку зрения на них и выявил свой взгляд на современные события. Какова точка зрения, ясно видно из представленного обращения к Совету народных комиссаров. Но использовать это же обращение и в качестве послания к народу нельзя. Нужно одним языком говорить с Советом народных комиссаров, а другим с верующим народом православным. Текст послания еще не готов, так как в первую очередь комиссия считала необходимым выработать текст заявления Совету народных комиссаров. Комиссия полагает, что вручение этого заявления должно сопровождаться указанием известного срока, в течение которого Собор будет ожидать ответа от народных комиссаров на это свое крайнее и последнее обращение к ним. Но если комиссия считала срочной выработку самого текста послания, то для нее представлялась совершенно необходимой срочная разработка конкретных указаний о том, как нужно поступать верующим в случаях применения советской властью изданной ею инструкции. Предполагаемые указания сформулированы в ряде пунктов, которые сегодня предложены вниманию Собора. Вот та связь между двумя частями работы, которая не была сначала указана и потому, быть может, для некоторых явилась непонятной. Я должен сказать, что по вопросу о практических указаниях комиссией сделано еще не все: разработаны указания лишь относительно святынь, священного достояния Церкви и ничего не сказано о прочем имуществе церковном и метрических книгах. Причина в том, что комиссия, понимая всю важность и ответственность возложенной на нее работы, старалась отнестись к ней со всевозможной тщательностью и ввиду краткости срока не смогла больше сделать, ограничившись пока спешным и существенным. Недостающую часть работы комиссия надеется представить в самом непродолжительном времени.

Наконец, комиссия признала необходимым, чтобы кроме тех общих руководственных указаний, которые выработаны ею и будут преподаны, верующему народу от имени Священного Собора, если он найдет их приемлемыми, были изданы более детальные и соответствующие местным условиям распоряжения, в виде инструкций, исходящих от высшей церковной власти или епархиальных архиереев. Представленные 13 пунктов являются, стало быть, лишь частью тех практических указаний, которые должны быть преподаны народу на тот случай, если советская власть захочет провести в жизнь и осуществить изданную Комиссариатом инструкцию к декрету от 23 января.

12. Митрополит Новгородский Арсений. Я должен сказать, что выработанные комиссией частные мероприятия, к которым должны прибегнуть верующие для защиты святынь, требуют обсуждения. Сегодня мы не успеем этого сделать. Завтра мы подробно рассмотрим и обсудим эти мероприятия в порядке закрытого заседания. Поэтому предупреждаю, чтобы каждый из вас обдумал вопрос сам с собою, не вынося его вовне и делая предметом открытого обсуждения в обществе. Не говорите ничего ни о комиссии, ни о тезисах, выработанных ею и подлежащих вашему обсуждению.

13. Заседание закрыто в 8 часов 30 минут вечера (д. 162).