Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг — Деяние сто одиннадцатое
Деяние сто одиннадцатое
22 марта (4 апреля) 1918 года
1. Заседание открыто в соборной палате в 5 часов 15 минут вечера под председательством митрополита Харьковского Антония в присутствии 237 членов Собор, в том числе 34 епископов.
На повестке заседания: 1) Текущие дела. 2) Доклад Отдела о внутренней и внешней миссии. Основные положения об устройстве миссии. Докладчики: М. А. Кальнев, профессор М. Н. Васильевский.
2. Председательствующий. Объявляю заседание открытым. Предстоит рассмотреть доклад о миссии. Миссия подразделяется на два отдела — внутреннюю миссию, направленную против раскольников и сектантов, католиков, протестантов и униатов, и внешнюю, направленную против язычников, магометан, евреев и др. Положения о той и другой миссии выражены во многих параграфах. Если долго будем останавливаться на каждом из них, это займет очень мною времени, подобно тому, как занимает много времени бракоразводный вопрос. И я с некоторой надеждой на успех прошу не умножать речей: желательно, чтобы несущественные поправки передавались прямо в Редакционный Отдел и чтобы все прислушивались к докладу. При таких условиях мы, быть может, в одно-два-три заседания окончим рассмотрение доклада.
Каждый из докладчиков имеет свою часть — один внутреннюю миссию, а другой внешнюю. Слово принадлежит теперь докладчику о внутренней миссии М. А. Кальневу.
3. Докладчик М. А. Кальнев. Я имею честь представить высокому собранию доклад IX Отдела об организации внутренней миссии Русской Православной Церкви. Ввиду краткости времени, IX Отдел вносит на обсуждение Священного Собора только общие, главные положения доклада, составляющие сущность вопроса об организации православной внутренней миссии; выработанные же Отделом постановления о том, как осуществить эти положения в жизни, изложены им в особом Уставе внутренней православной миссии, который впоследствии, рассмотренный Высшим Церковным Управлением, может быть введен в епархиях, как общее и обязательное руководство для деятелей миссии, миссионерских учреждений и епархиальных властей при осуществлении утвержденных Священным Собором общих положений о миссии.
Чтобы лучше выяснить смысл и значение предлагаемых для обсуждения общих положений о православной внутренней миссии, я должен, хотя кратко, коснуться хода работы Отдела по вопросу об организации ее.
Первый вопрос, из поставленных в IX Отделе для обсуждения, был вопрос о законности и необходимости вообще существования специальной миссии и специальных миссионеров в Церкви. Казалось бы странным и возбуждать подобный вопрос после того, как он решен в положительном смысле Предсоборным Присутствием, Предсоборным Советом, Всероссийским съездом духовенства и мирян, многочисленными епархиальными съездами, самим учреждением на Священном Соборе IX Миссионерского Отдела, когда он давно решен самою практикою Церкви, самим фактом существования специальной миссии в каждой епархии Православной Русской Церкви. Но этот вопрос не праздный, он имеет огромное моральное и практическое значение для миссии: от того или иного отношения к нему народа, духовенства и церковной власти зависит дальнейшее положение деятелей миссии, скажу больше — дальнейшее существование ее самой.
Не вполне установившийся в русском православном обществе взгляд на необходимость миссии и по местам отрицательное к ней отношение, покоящееся на совершенно ложных, как теоретически, так и практически, соображениях, является главной причиной того, что при индифферентном вообще отношении православного русского общества к делам охранения веры и особенно распространения православия среди иноверцев и безбожников, организация по епархиям нашей миссии часто зависит от расположения или нерасположения к ней духовенства, местных церковных властей, а в последнее время и местных епархиальных съездов, иногда принимающих, под влиянием современных переживаний и революционного настроения народа, далеко не церковный характер.
Вот почему IX Отдел должен был прежде всего заняться рассмотрением того ложного мнения, распространяемого людьми, не знающими ни истории Церкви вообще, ни истории миссии в частности, будто институт специальных миссионеров, особенно светских, не имеет канонического права на свое существование наряду с существованием пастырства, как единственного носителя права научения истинам веры, что будто бы подтверждает и 64-е правило VI Вселенского Собора.
Отдел не мог не согласиться, что означенное правило, как видно это и из толкования на него Вальсамона, запрещает незаконное присвоение себе самим мирянином, монахом и клириком права церковного учительства, но в то же время, усваивая это право одним архиереям, правило это разрешает право учительства и тем, кому они поручат это дело.
Отдел, опираясь на Слово Божие, на многочисленные свидетельства св. Отцев Церкви и церковной истории, с убедительной ясностью установил ту истину, что в самые первые времена христианства в Церкви Христовой были не только «епископы»,
«пресвитеры» и «пастыри», но и «евангелисты, благовестники», «учители и увещатели», которые, по объяснению святого Иоанна Златоуста, были специальными проповедниками Св. Евангелия среди иудеев и язычников. Отдел установил, что это возникшее в первые же дни Церкви, наряду со священством, самостоятельное служение «благовестников» сохранилось в ней на протяжении многих веков. По единогласному свидетельству «Учения 12 Апостолов», Ерма, Варнавы, Тертуллиана, Оригена и св. Дионисия Александрийского, в Древней Церкви, наряду с пастырством, было особое, определенное служение, которое по нашей терминологии может быть названо миссионерством. Носители этого служения, по словам св. Ипполита, были светские лица, имевшие право говорить при богослужении.
В их состав входили и апологеты, на обязанности которых стояло выступление на публичные диспуты с язычниками.
Приводимые свидетельства убеждают нас в том, что в первые века христианства на ниве Христовой работали не одни пастыри, что наряду и параллельное ними несли свое особое специальное служение благовестники и учители, исполнявшие те же самые обязанности, какие несут наши миссионеры. Таким образом, законность нашей миссии, как особого служения в Церкви Христовой, оправдывается Словом Божиим и практикой Древней Церкви.
IX Отдел обратил, далее, внимание, что на некоторых епархиальных съездах, правда, очень немногих, высказывались мнения о совершенном закрытии специальной епархиальной миссии и что в двух епархиях сделаны были даже постановления съездов в указанном смысле. Мотивировки этих необдуманных постановлений удивительно противоположны, что уже само говорит об их неосновательности. В то время, как в одних епархиях, видя надвигающуюся грозу сектантства и безбожия, безнадежно махнули на миссию рукой и готовы закрыть ее потому только, что теперь настала полная свобода пропаганды всякого лжеучения и безбожия и что все равно никакие силы не остановят теперь этого враждебного натиска на Церковь, в других, как, например, в Тверской, совсем не видят никакой опасности для Церкви со стороны врагов ее и считают возможным всю борьбу с ними возложить на плечи приходских священников, как это и высказано было на епархиальном съезде Тверской епархии, закрывшем было миссию в ней по следующим высказанным основаниям, приводимым мною буквально: «При настоящих условиях в особой миссии, когда в каждом приходе каждый священник является уже миссионером, нужды нет… Поэтому съезд постановляет миссию в настоящем виде упразднить и ассигнование на миссию прекратить».
IX Отдел не мог разделить ни безнадежного страха пред грозящей Церкви опасностью одних, ни легкомысленного к ней отношения со стороны других, ибо ему хорошо было известно, что и после издания указов о религиозной свободе в 1905 году там, где миссия хорошо была поставлена, она имела желательный успех, как известно было и то, насколько в действительности осуществляется и может быть осуществлена фраза, взятая из синодальных миссионерских правил: «Каждый священник должен быть в своем приходе первым миссионером».
Из целого ряда обширных докладов IX Отдел достаточно убедился, в каком беспомощном состоянии оказался бы приходский священник теперь именно, при такой страшной опасности, какая огромной зловещей тучей все сильней и сильней надвигается на несчастную Россию и обездоленную Русскую Церковь, в лице унии, католичества, безбожного социализма, анархизма и кощунственной печати.
Для нас всех до принудительной очевидности ясно, что Церковь наша переживает небывалые тяжелые дни материального обнищания и религиозной разрухи. Если о первом можно пожалеть, то от второй можно придти в ужас; разве нужно здесь повторять всем известные факты; открыто высказываемые кощунства заразили собою воздух, церковное имущество расхищается, храмы расстреливаются и разрушаются, святые иконы оскверняются нечистотами, святые престолы тащат из храмов в дома и употребляют вместо обеденных столов, святые мощи изрезываются ножами, миссионеры, священники и даже епископы подвергаются насилиям, арестам, издевательствам, тюремным заключениям и даже смерти за Слово Божие, за правду, за Христа, и, увы, все это совершается руками русских людей, все это творится на Руси, среди «народа-богоносца».
Теперь ли говорить, что миссия не нужна, что священники, как первые в приходах миссионеры, сами легко справятся с великой революционной разрухой и без помощи специальной миссии, те священники, для большинства которых и в мирное спокойное для Церкви время борьба с расколом, сектантством и безбожием, по многим причинам, была не под силу?
Согласитесь, что в данное время не так страшны для Русской Церкви десятки хорошо подготовленных в Нью-Йорке баптистских миссионеров, тысячи совращенных немцами в лагерях в баптизм и теперь возвращающихся в Россию пленных наших солдат, не столько страшны для нее целые тучи проповедников раскола, сектантства, унии, католичества и всякого иноверия, сколько ужасен факт общего религиозного разложения народа и нравственного его самосознания. Мы все переоценили уровень религиозно-нравственного состояния нашего народа, увы, мы мало знали его; за пеленой внешнего благочестия народа от нас была скрыта степень развития в нем истинного христианского настроения, степень усвоения им учения Христа. Революция сдернула эту пелену, и нашим глазам предстал родной наш народ во всей своей наготе, покрытый зияющими язвами греха и беззакония, безбожия и кощунства, насилия и жестокости, приближающих его к человеку-зверю.
Еще на теле русского народа есть здоровые места, еще не все пропало, не все еще преклонили колена пред Ваалом, с помощью Божией еще можно остановить, а потом и излечить пораженный организм народа, но для этого требуется напряжение всех сил Церкви, и пренебрежение в данное время такою уже испытанною силою, какою является наша православная внутренняя миссия, было бы страшным, неизгладимым преступлением, было бы тяжким грехом пред Богом и Церковью.
Наблюдавшееся в некоторых епархиях увольнение трудоспособных, отдающих все свои силы для блага Церкви миссионеров в данное тяжелое для нее время напоминает то постыдное предательское поражение в спину шедших в бой за благо Родины
беззаветно храбрых, славных наших офицеров, какое наносили им «товарищи»-солдаты, потерявшие всякое сознание долга пред Отечеством, которое их неслыханным преступлением лишалось лучших, испытанных боевых сил; и необдуманные постановления превысивших свою власть епархиальных съездов об упразднении миссии равносильны известному приказу «номер один». Этим роковым приказом погубили боевую кашу армию и отворили ворота врагам России, а упомянутыми постановлениями епархиальных съездов губится институт православной внутренней миссии и открываются настежь ворота и окна многочисленным врагам нашей Церкви.
Всесторонне обсудив ныне кратко изложенные мною вопросы, IX Отдел сделал следующее предлагаемое вниманию Священного Собора постановление, изложенное в параграфе 1 своего доклада.
Параграф 1 Положения об устройстве миссии читается так: «А. Миссия, основанная и заповеданная Самим Законоположником нашей веры Господом Иисусом Христом, есть то великое служение в Церкви, существование которого обусловливается назначением Церкви и требует к себе со стороны ее особливой заботы и попечения. Поэтому ныне, ввиду крайне усиливающейся пропаганды латинства, протестантства, расколо-сектантства, социализма и безбожия, Священный Собор Православной Русской Церкви находит необходимым и своевременным укрепить и усилить внутреннюю миссию, организовав ее на новых началах во всех епархиях.
Б. Соответственно с реформой приходского, епархиального и высшего церковного управления Миссия Православной Русской Церкви организуется в виде: а) приходской, б) окружной (благочиннической), в) уездной, г) епархиальной, д) монашеской, е) областной и ж) всероссийской».
Признав не только право существования, но и необходимость усиления православной внутренней миссии, Отдел также обратил внимание на новую и лучшую организацию внутренней миссии, соответственно новым запросам и религиозным нуждам переживаемого Церковью времени.
Главный недостаток прежней организации миссии, который хорошо сознавался и постоянно указывался более опытными миссионерами, состоял, с одной стороны, в разрозненности миссии, в отсутствии живого, объединяющего ее деятелей, нравственно поддерживающего и практически руководящего центра, с другой, в том, что вся тяжесть миссии, вся ее работа была перенесена на специальных миссионеров; верующий народ, за исключением немногих епархий, совсем не принимал участия ни в самозащите от пропаганды раскола и сектантства, иноверия и безбожия, ни в активной борьбе с ними.
Новая, предлагаемая вниманию высокого собрания, организация миссии опирается больше на самый народ, чем на специальных деятелей миссии, она должна разбудить напрасно дремлющие силы православного народа, организовать их, привить народу церковное самосознание, любовь к родной вере, сожаление о заблудших; тогда только, руководимые и умело направляемые специалистами дела миссии, эти народные силы принесут Церкви оздоровление и успокоение.
Сообразно этому и применительно к новому устройству церковной жизни православная внутренняя миссия, по проекту новой ее организации, делится на миссии:
приходскую, окружную или благочинническую, уездную, епархиальную, монашескую, областную, или окружно-митрополичью и всероссийскую, что будет видно потом из доклада.
Несмотря на изданные Св. Синодом особые правила для внутренней миссии, организация последней в епархиях зависела от усмотрения, скажу более, от внимания или равнодушия к миссии местных епархиальных властей; не удивительно поэтому, что у нас есть епархии, обладающие значительными средствами, где, однако, расколо-сектантство и иноверие буквально кишит, а миссия еле влачит существование, почти отсутствует.
Сами миссионеры во многих епархиях действуют разрозненно, не объединенные ни друг с другом, ни с работниками иных, даже соседних епархий, что, конечно, самым пагубным образом отражалось на успехах всего нашего миссионерского дела. Главной причиной всего этого является отсутствие общего органа управления и руководства всей православной внутренней миссией в нашей Церкви. Правда, у нас существовал Миссионерский Совет при Св. Синоде, но об его деятельности мы ничего не можем сказать, ибо ее совсем не было. Мы думаем, что это высшее миссионерское в России учреждение, получившее другое очень странное название — «Комитет по распространению и укреплению веры при Св. Синоде», не далеко ушел бы в своей деятельности от Миссионерского Совета, ибо у него не было ни достаточных средств, ни состава лиц, хорошо знающих дело миссии и ее нужды.
IX Отдел признал поэтому необходимым для оживления православной внутренней миссии и единства ее действий основать при Св.Синоде высшее миссионерское учреждение — Синодальный Миссионерский Совет, придав ему несколько иную организацию, более отвечающую современным задачам миссии, каковая организация его изложена в особом пункте доклада.
Я этим оканчиваю свою объяснительную к докладу речь. Считая, что в данное небывало тяжелое для Церкви время, при всей глубокой разрухе основ религиозно-нравственной жизни православного русского народа, при необычайной натиске на Св. Церковь многочисленных и опасных для гибнущих чад ее враждебных сил вопрос о необходимости осуществления и усиления православной внутренней миссии для всех нас совершенно ясен и не подлежит оспариванию, я от имени IX Отдела почтительнейше прошу высокое собрание принять без прений параграф 1 и перейти к рассмотрению последующих параграфов доклада.
4. Председательствующий. В параграфе 1, п. «А» не содержится никакого закона, а только общие мысли, и по существу он не подлежит обсуждению. Следует начать обсуждение с пункта «Б». Желающих прошу высказаться.
5. Д. И. Боголюбов. Я не принадлежу к числу тех людей, которые отвергают нашу миссию по существу, я сам служил ей, в меру своих сил, 19 лет, не бросил своих дум о ней, не перестал трудиться для нее и поныне. Тем не менее, я не могу скрывать, что душа моя полна сомнений по поводу того, что мы сейчас слышим. Высокопреосвященный митрополит Платон с теплым чувством помянул о своей речи тех миссионеров, которых в минувшем году он видел на Бизюковском съезде. Их он назвал «идейной армией беззаветных тружеников».
Так. Но странно, почему же предлагаемый нашему вниманию доклад Отдела не просто собирается закрепить в жизни то, что сделали до сих пор эти «беззаветные труженики», а хочет строить миссию во всех епархиях на новых началах? Он, таким образом, поновляет не методы миссионерские, не приемы борьбы с расколо-сектантс-твом, а самые основные начала нашей миссии… И тем доклад прикровенно, но довольно вразумительно свидетельствует, что в прошлом церковной миссии у нас не все было в порядке. И беда тут была, очевидно, не в одних внешних обстоятельствах для миссии, не в настроении лишь людей, над которыми работала миссия, а в ней самой, в самих ее старых «началах».
Что это были за начала?
Их тяжесть я изведал опытно, на своей спине. Я вступил в ряды епархиальных миссионеров тотчас же по окончании академического курса. Тогда, в свои молодые годы, а это были годы юности и вообще нашей епархиальной миссии, мы горели церковно-народническими идеалами. Мы трепетно прислушивались к тому, что происходило в церковных глубинах народа и не понимали опытно и для себя вразумительно таких явлений, как раскол и сектантство в народе. И мы спрашивали: что порождает их? Что гонит людей из Церкви?
Тогда привычно утверждали, что тут виновато «демонское обольщение», которым пропагандисты обставляли простодушных. Нам говорили: нужно обольстителям противопоставить разумное слово в защиту церковных верований, да обуздать дерзость обольстителей — в народной жизни наступит церковный мир.
Позже я убедился, что говорившие так были страшно односторонни. О, конечно, в росте раскола и сект в народе имела свою силу демонология! Нo были тут свои жизненные, родные нам причины, о которых нам говорили да и теперь говорят мало. Эти причины коренятся в ненормальных условиях нашей церковно-приходской жизни. Их много и о них теперь я не буду говорить, но наличность их — это не «либеральные» места, не клевета на наше православие, а горькая действительность.
Как понял я это, так устно и печатно поднял я свой голос в защиту той мысли, что церковная наша миссия не может быть благоуспешной на почве одних разговоров с расколо-сектантами, что тут беде не помогут никакие специальные миссионерские организации, пока не будут в основе изменены начала русского православно-церковного быта.
Таким образом, давно уже в миссионерской жизни была осознана мысль о необходимости коренного обновления нашей церковной миссии. Эту миссию предполагалось сделать органической, народной, пастырско-приходской, опирающейся исключительно на благодатные силы Церкви, а не на содействие нам мирской власти, полиции, закона.
До сих пор, однако, дальше мечты об обновлении церковной миссии мы не пошли. Правда, мы переживаем сдвиг в своей работе среди расколо-сектантов, но его заставили нас сделать властные события в жизни нашей родины. Сами же мы, как были, такими остались до теперешнего времени.
И думаю я: тут скрывается одна из самых действительных причин, почему миссионеров не любят в обществе и даже церковном. Слава Богу, поэтому, что наши миссионеры хотят дальше на новых началах развить свою деятельность среди расколо-сектантов и безбожников! Их не будут, думаю я, как прежде, бранить в научной отсталости при определении природы расколо-сектантства; их не станут ругать и за то, что они идут будто бы на помочах у полиции. Слава Богу! «Новые начала» идут для нашей миссии. Сказав себе это, я жадно начинаю вчитываться в пункты доклада, надеюсь в нем найти действительно новое и свежее, чего не знала доселе наша миссионерская действительность. Но — увы! Скоро же я ощутил в своем сердце горечь разочарования. Я увидел, что доклад, пообещав нам «новые начала», в действительности копирует то старое, что постановили миссионеры в Бизюкове. Он лишь отбеливает кое-что запылившееся; но фасад старой миссии оставляет неприкосновенным.
В самом деле, по докладу так определяется природа будущей церковно-приходской миссии: «Церковно-приходская миссия совершается в пределах прихода приходскими пастырями, совместно с другими членами клира, при содействии прихожан— ревнителей православия, под руководством епархиального епископа, окружными, уездными и епархиальными миссионерами, согласно прилагаемому к сему Уставу (параграфы 1-5).
В этом определении будущей церковно-приходской миссии что нового по сравнению со старым ее состоянием? Разве до сих пор «ревнители» не содействовали миссионерам в их борьбе с сектантами и разве это содействие остановило ужасающий рост их в жизни? Нет, «Новые начала» не того требуют, а этого: чтобы Церковь ясно заявила, что будущий успех в борьбе с сектантами она полагает в новой организации всей нашей церковно-приходской жизни, для чего специальные миссионеры служат лишь инструкторами. И пока доклад стоит на своей позиции, он утверждает, что войну ведет не народ, нормально организованный, а офицеры. Это неправда. Это пора бросить говорить.
Также странно видеть в докладе попытку закрепить для всех епархий правило, чтобы везде был один противораскольнический миссионер, один противосектантский, один противокатолический. Это, может быть, кому-нибудь нужно в карьерном смысле, но этого не может принять живая жизнь. Это — рутина и попытка по одной мерке обуть всю Россию. Это — канцелярщина.
И организация центрального Миссионерского Совета отдает милой же стариной. В него входят два противораскольнических миссионера, два противосектантских, один представитель от Академии и один от мирян. Кому и зачем нужен такой центральный Миссионерский Совет? Разве он уже не был в минувшие годы и разве не показал миру своего пустоцвета?
Поэтому я полагаю, что в докладе такого рода пункты слишком показательны, чтобы мы могли еще сомневаться в его характере. Доклад стар по духу, безжизнен в своих пунктах и потому требует коренной переделки своих «основных начал».
6. И. И. Беликов. Я выступаю на этой кафедре не как специалист. Я заинтересовался миссионерскими делами на Соборе. На местах — в уездных и благочиннических собратьях и на епархиальном съезде я был свидетелем враждебного отношения к миссионерам. Все на них валили, называли архиерейскими жандармами и т. п. Не затем я взошел на эту кафедру, чтобы с кем-либо полемизировать, но скажу, что настоящее время таково, когда требуется мобилизация всех миссионерских сил. На Россию двинулась волна сектантства. Наша Пензенская епархия, сравнительно девственная в отношении сектантства, также испытывает натиск проповедников, особенно баптистов. Но миссии в техническом смысле этого слова у нас нет. Почему же в Англии, Америке и Германии могут готовить для России организованные отряды проповедников сектантства, а мы будем от этого уклоняться? Предложенный Собору проект об организации в России миссии я нахожу детально разработанным людьми, преданными своему делу. Д. И. Боголюбов говорил, что миссия по проекту является построенной на новых основаниях, а по существу в проекте старое, ибо проект ничего не говорит о народной миссии. Но я не вижу отсутствия в проекте оснований для отстранения от миссии широких народных православных масс. Проект говорит о миссионерах, о специалистах-инструкторах. Без них приходы не справятся своими силами. Дайте нам специалистов. Нужны именно специалисты, среди мирян их нет. Нужны образованные подготовленные люди. Нужна правильная организация, которая и предусмотрена в докладе.
Встает вопрос о средствах. Средства потребуются громадные.
Нам не важны соображения Д. И. Боголюбова, нам нужны люди дела, хорошо обеспеченные. Димитрий Иванович говорит, что миссионеры должны быть инструкторами, но об этом и говорится в докладе. Организация миссионерского дела тонко разработана сверху донизу, чтобы было единство действий. Доклад, может быть, потребует частных исправлений, но в общем это цельный доклад, разработанный людьми, любящими свое дело. Не следует задерживаться на мелочах, прошу принять доклад.
7. А. И. Июдин. Означенный вопрос для нас, жителей северных губерний, небезызвестный. Миссионеров я помню с малых лет. В 1885 году семь епископов собрались в Казани. Они постановили привлечь к миссии народ и образовать братские содружества для борьбы с сектантством и расколом. Мы были созваны в приходскую церковь, но уездный миссионер не явился, и до сих пор об этих братских содружествах у нас нет и помина. Народ к делу миссии не привлечен. У нас есть окружные и епархиальный миссионер, которых на деле мы не видим и не слышим. Зачем нужна такая миссия? От нее приходится отказываться. Что они делают? Дерево узнается по плодам. Судя по отчетам, у них дела много. Елка яблоков родить не может. Я не боюсь сектантов, они для нас не опасны, но я боюсь «министерства безверия». У нас есть старички — «чугунные головы». Их спустили к староверам, и они могут говорить не хуже всякого академиста. Благодаря отталкиванию означенных начетчиков, церковные элементы опущены в старообрядчество.
Если бы мы чаще видели миссионеров, они в раскол не ушли бы. Дома без фундамента быть не может. Фундамент — народ. Миссия нам необходима, но нужно миссию поставить на новых началах, а не на старых. До сих пор их деятельность, к примеру сказать, была елка, а мы думали — яблоня, и надеялись снимать с нее яблоки, а оказалось — еловые шишки. Таковы бумажные отчеты наших миссионеров.
8. В. Т. Рубцов. Мне остается немного прибавить к словам Д. И. Боголюбова и А. И. Июдина. Дело в том, что никогда православный народ не отказывался и не откажется защищать свою веру, но не полицейскими отписками, а живым делом. Нужно, чтобы сам православный народ был привлечен к делу миссии. Бумажное дело погубило живой облик церковный. Посмотрите, как все хорошо обстояло на бумаге, и вот это зеленое дерево рухнуло. Поливали верхушку, а корни сохли и гнили; полез червь, и дерево рухнуло.
Если перестраивать дело миссии, то посмотрим на Книгу Деяний Апостольских. Кого Апостолы привлекали к себе в сотрудники? В 16-й главе Послания к Римлянам говорится, что Апостол Павел привлек простецов, которых до полуночи назидал в вере. И они сделали дерево величественным и показали красоту веры всему миру, и этим можно гордиться и назидаться. Но у нас все было сухим негодным формализмом, от которого нужно раз навсегда отказаться. У нас многие не могут прочитать молитвы Господней, потому что не были этому научены.
В докладе недостаточно выяснена мысль о содействии народа делу миссии. М. А. Кальнев говорит: «Мы разочаровались в народе». Позвольте, в чем же Вы разочаровались? Вот полезут на православный народе разных сторон гадины и подтачивают дерево, которое еще не утратило зеленого цвета. Доселе его защищал меч, теперь этого нет. Условия изменились. Поэтому нужно посмотреть на то живое дерево, которое насадил Апостол Павел. Нам нужно сплотиться в одну семью, а не ограничиваться только содействием прихожан. Только в таком случае мы сдвинемся с того мертвого камня, на котором корабль церковный уже пострадал. Поэтому я предлагаю в параграфе 2 сказать, что миссия совершается приходскими пастырями при участии, а не при содействии прихожан.
9. Т. М. Гаранин. Священный Собор! Не знаю, с чего начать. У нас здесь два течения. Одни просят принять доклад, другие находят его неудачным. Не так написано, программа не с того бока. Нужно устроить миссию на новых началах. Приведу сравнение. У нас армия была устроена на старых началах. Пришли Крыленки, стали перестраивать армию на новых началах. Ивановых убрали. И что же? Армия разбежалась; так и здесь.
Начала миссии даны в Евангелии Спасителя — 2000 лет току назад. Спаситель говорит: «Что слышали наедине, говорите при всех, что слышали в комнате — говорите на улице, что слышали во тьме — говорите при свете». Немного слов, но много сказано, Апостол Павел в Послании к Тимофею пишет: «Что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2 Тим. 2,2).
Я скажу о себе. Мне было 15 лет. Я жил в работниках у молоканина. Он говорил, что я идолопоклонник, доске кланяюсь. Мне обидно, а сказать против него ничего не могу. Грамоте я не знал. «Вот, — говорю, — выучусь, тогда и ответ дам». Так и сделал. Выучился, стал читать Кальнева, Боголюбова и без всяких программ дал ответ. Выслушал меня мой хозяин и говорит: «Вот тебе 2000 рублей денег и невеста хорошая. Будешь у нас наставником». Честно говорю, не вру.
Если программ не будет, лучше. У меня три указа Консистории. Один указ — «Лица, не получившие богословского образования, не имеют права проповедывания». Второй указ дает мне это право, третий указ благодарит за миссионерство и проповедь. И я 36 лет миссионерствую. Жалования не получаю. Просто — любитель дела. Что ни пишите, все равно буду проповедывать, никакими веревками не свяжете, никакими указами не удержите. Консистория мне пишет, что лица, не получившие богословского образования, не имеют права проповедывать, а я отвечаю: «Вот, по учению Слова Божия, в конце веков придут Илия и Енох. Что же они экзамен будут сдавать? Документы у них спросите? Придут без документов, придут через год или более, придут без диплома и будут проповедывать».
Извините, что я задерживаю вас своим рассказом. Не смотрите на программы: одно не нравится Кальневу, другое — Боголюбову. Мы воины Христовы. Будем проповедывать. Что говорит Апостол? «Братия, если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов (Иак. 5,19-20). В Отделе о проповедничестве решено даже женщинам предоставить право проповеди. Чего же мы боимся?
Было недоверие к миссионерам. И меня зазирали, а я жалованья не получал и не получаю. Вот поднялась масса и на нас идет. Нужна борьба всеми силами Церкви. Апостол Петр говорит: «Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Петр. 3,15). Образованный вы или необразованный, будьте готовы всякому дать ответ. Поэтому я прошу оставить спор о программах и принять этот доклад, а на местах все устроится.
10. Епископ Уральский Тихон. Вам известно, что дело миссионерское — дело великое, Апостольское. «Горе мне, аще не благовествую», говорит Апостол (1 Кор. 9, 16). Мне пришлось слышать ныне осуждение великих тружеников прежнего времени и заявление, что дело миссии нужно поставить на новых началах. Прежние деятели миссии, говорят, не оправдали себя. Это сказано сильно: мы знаем прежних деятелей, а каковы будут новые, как они оправдают себя, не знаем. Говорят, прежние плохи, но согласиться с этим нельзя. Известный о. Павел Прусский действовал не на новых началах, а сколько сделал хорошего! Дай Бог и новым деятелям сделать то, что он сделал. Были неудачи в деятельности прежних миссионеров, но это часто зависело от того, что деятели миссии были слишком малочисленны, они не могли долго оставаться на одном месте. Миссионеров ругают, но пусть миссионеры не скорбят. Я вижу для них в этом утешение. «Мене изгнаша, и вас изженут» (Ин. 15, 20), «в мире скорбни будете» (Ин. 16, 33), говорит Господь. Когда Господа распинали, кричали: «распни Его», а Варавву разбойника отпустили. По новым началам тюрьмы у нас пусты, в них только прежнее начальство. Труженики-миссионеры, сколько их у нас? Серафим епископ как трудится! Где день, где ночь приходилось проводить, сколько приходов открыл! Бранят все: ругать легко, а слез не видят. Я один только привел пример, а их много. Есть они и на Соборе у нас, имен их не назову, всю жизнь свою они посвятили этому делу. Нельзя осуждать прежних деятелей. Говорят, редко видят миссионеров, а Апостол Павел? Он в темнице сидел, его редко видели, но слово его хвалили, а теперь Слово Божие с трудом слушают. Условия жизни изменились. Восприемники не те. Сказано: «изсякнет любы многих» (Мф. 24, 12). Все происходит от падения веры, избирают учителей по своим похотям. Что такое приход? Где священнику заниматься миссией? Там свадьба, там крестный ход, то крестить, то хоронить. Апостол Павел не совершал треб, «ибо Христос, говорит он, послал меня не крестить, а благовествовать» (1 Кор. 1,17). Где же причту организовать трудное дело миссии? Невозможно. И Апостолы оставили требы. Я говорю примерами. Я бы многое мог сказать из практики, говорю, но все боюсь, как бы меня…, все как бы под кнутиком.
Вот чем раскольники побивают. Вам справедливо говорят, что тут не учение, не Академия, но как Господь призовет, и из простецов ой какие есть хорошие. Его люди понимают, а ученого не так. Пред делом прежних миссионеров я только преклоняюсь, оно полезно.
11. Митрополит Тифлисский Кирилл. Законопроект, предлагаемый Собору, стал известен только сегодня, и судя по заголовку, каждый ждал узаконения способов и мер, какие Господь внушил Отделу изыскать для устроения миссии. Беда миссии в том, что она шла ощупью. Каждый миссионер сам себе прокладывал дорогу. Редко кто приходил с готовым ответом и необходимыми знаниями. Ни семинарии, ни Академии, что нужно для миссионерства, в особенности в местах, зараженных расколом, ничего не давали. Сколько было ошибок и вреда для Церкви, об этом каждый помнит.
Теперь, говоря о правильной постановке миссии, мы должны выработать те способы, какие ведут миссию к определенной цели, не заставляя епископа бояться, как бы вместо пользы не было вреда, как бы не пришлось исправлять ошибок. Но ответа на это в проекте нет. Я прочитал проект и как архиерей подумал: на меня теперь налагается обязанность уследить и правильно высчитать пятилетки миссионерам, изыскать средства их содержания. Но что дает законопроект в деле миссионерства, не видно. Это табель о рангах. Не дело, простите, Собору заниматься этим. Будет возможно, дадим 2000 рублей. Проект — опыт благих пожеланий, но заниматься им положительно нельзя.
12. Л. К. Артамонов. Ознакомившись с проектом и выслушав, что сказано по поводу его, я задаю вопрос: нужны ли миссионеры и что мы можем ожидать от их деятельности? Что миссионеры нужны, я убедился не только в жизни, но и здесь на Соборе. Мы собрались здесь, не зная друг друга, но сталкиваясь с людьми, сталкиваясь с миссионерами, я пришел к убеждению, что миссионеры нужны. Миссионер самоотверженно посвящает себя на служение Слову Божию и нужен для тех, кто вкривь и вкось толкует это Слово Божие. Для нас наслаждение просить миссионера истолковать Слово Божие. Прослушав миссионера, поражаешься, как можно много иметь дипломов и не знать Слова Божия так, как знает миссионер, как он правильно eго толкует. Из этого примера убеждаешься, как важен и нужен миссионер.
На каких началах должна быть поставлена миссия? Нужно быть осторожным к новым началам. Владыка Тихон предостерегал от этого и указывал на пример Павла Прусского. Юным офицером я имел случай столкнуться с Павлом Прусским, он был тип старого миссионера, но дай Бог, чтобы все были похожи на него. Миссионеров
называют «архиерейскими жандармами». Я должен сказать, что, присутствуя на собеседованиях, я разделяю точку зрения таких людей. Грубость нравов известна у нас из древности, у миссионеров, как людей убеждения, выработалась особенная манера нетерпимости и грубости, и это отталкивает. Если это вообще неприятно, то вдвойне неприятно, когда один из собеседников гонимый, а другой со властью. Получается неравенство. Это неравенство дает себя знать, и даже при полной победе миссионера является чувство недоброжелательства. Но зло было, а теперь этого нет и быть не может.
Какой тип миссионера особенно трогателен? Я должен сказать, что это особенно видно на примере Павла Прусского. Вот, видит он, что старообрядец толкует учение Евангелия по-своему. Павел слушает его внимательно. Тот заканчивает. «Друг, — говорит Павел, — ты вот еще что пропустил, ты это хотел сказать». И в виде его толкования доводит мысль до конца. «И я так думал раньше, — заключает Павел, — а вот теперь послушай, как я дошел до другого». Манера спокойно слушать — это было его великой силой. Дай Бог, чтобы ее имели и другие. Спокойствие нужно, чтобы победить фанатизированного противника.
Теперь мы имеем лукавого противника, натасканного, и нам нужны такие проводники, как Т. М. Гаранин. В массе народной много таких людей, как их направить, в проекте ничего не говорится, но это легко поправить. Миссионеров у нас мало, чтобы быть хорошим миссионером, нужно призвание. Миссионеров нужно беречь и их нужно использовать как инструкторов. Необходимо, чтобы миссионер стоял во главе школы, будь это школа приходская или епархиальная, это все равно, школа, состоящая не из ребят, а из любителей, из людей взрослых, пусть это будут курсы. Здесь миссионеру и нужно преподать практические указания, чтобы слушатели звали, где что найти против натасканных противников. Это дело возможное, доступное. Дальше сам человек разберется. Вот и будет польза от миссионеров. Я бы еще остановился на разных частностях, но не смею утомлять высокое собрание.
Проект надо разобрать и дело не откладывать в долгий ящик. Миссионеры должны сослужить великую службу, их нужно поставить под руководство епархиальных архиереев в качестве инструкторов в миссионерских школах. Если это совершим, дадим возможность церковному народу помочь своему пастырю, привлечем любителей и в приходах, и в благочиниях, и в уездах, создадим таким образом целую армию. Мне пришлось ознакомиться с миссией Американской и Католической, они только возглавлялись миссионерами. С католиками я познакомился в Америке, у них все разработано, они идут к чернокожим, подготавливают их в школах и пускают в толщу народную. У противников надо брать все хорошее и это хорошее использовать. Надо, чтобы миссионеры у нас были рассадником миссионерских школ, курсов. Жизнь потом покажет, что нужно для борьбы с надвигающейся опасностью.
13. А. Д. Зверев. Я не против Д. И. Боголюбова. Но мне странно и не понятно, как возможно, чтобы дело миссионерское совершали не миссионеры при содействии народа, а сам народ при содействии миссионеров. Как он может делать это один, если не подготовлен к миссионерской деятельности? А это факт. Я должен сказать, что народ будет бессилен не только пред специалистами-начётчиками, но и пред каждой вековушкой девицей-старообрядкой. Ведь старообрядцы так воспитаны, что каждый из них с раннего детства становится миссионером или миссионеркой. Я сам бывший старообрядец и впитал в себя с молоком матери веру, что Православная Церковь — это ересь. И в таком понятии воспитываются и все старообрядцы. Эту ересь они видят в исправлении богослужебных книг и обрядов. Каждая женщина-старообрядка скажет, что в Писании говорится, если прибавить или убавить хотя бы одно слово в Священном Писании, человеку анафема да будет. В Стоглавом Соборе сказано, «аще кто не крестится двумя персты, анафема», а вы креститесь щепотью. Что может сказать на это простой народ? А насчет специалистов в борьбе по вопросам церковной жизни, они необходимы, ибо как народ может вести сам борьбу? Я очень рад, что здесь никто не опровергает положения, что специальные лица нужны и они должны вести за собою народ. Здесь раздавались речи о бесплодности прежних миссионеров и их деятельности, которая сводилась лишь к общим совершенно бесполезным собеседованиям. Миссионерскую деятельность называют мертвечиной. Это оскорбление, которое бросать, конечно, не дело, но справедливо ли оно? Нет, не справедливо: я не буду говорить о присутствующих здесь миссионерах, я укажу на людей знающих и интересующихся делом миссионерским. Укажу, например, на Павла Прусского. Да разве его миссионерская деятельность мертвечина? Кто осмелится сказать это? Он всю жизнь свою посвятил на борьбу с расколом, и от его миссионерской деятельности была огромная польза, ибо в православие он обратил целые старообрядческие приходы. И не один только Павел Прусский мог бы быть выставлен примером. Отец Крючков трудится на миссионерском поприще не менее плодотворно. Он также открыл много православных приходов среди старообрядческого населения. И много других лиц могут быть примером того, что они трудились всю жизнь и трудились благополезно. Здесь А. И. Июдин говорил, что он никогда не видал у себя миссионеров, но это не значит, будто миссионеры ничего не делают, это значит только то, что у миссионеров так много дел, что они не могут появляться повсюду. Чтобы миссионерские беседы были плодотворны, нужна любовь со стоpoны миссионера к миссионерскому делу. Она заставит его изучить дело. Здесь говорилось о новых началах. Если будет любовь, не нужны никакие новые начала, любовь научит делу. Старое, конечно, разрушить легко, а если взамен разрушенного мы не дадим ничего нового? Боюсь, не было бы того, что ныне совершается в жизни государственной. Я прошу поэтому принять законопроект в таком виде, в каком он представлен.
14. Председательствующий. Остается еще 15 ораторов. Есть предложение прекратить запись ораторов. Кто за прекращение — сидят.
15. ПОСТАНОВЛЕНО: принять предложение.
16. Председательствующий. Предлагается также ограничить ораторов 10 минутами (Голоса с мест: Пятью!). Кто за 10 минут, те сидят, кто за 5 — встают.
17. ПОСТАНОВЛЕНО: ограничить ораторов 5 минутами.
18. В. И. Зеленцов. Я хочу обратить внимание вот на что. Это проект, обеспечивающий существование самой миссии, которая едва существует. И с этой точки зрения я позволю себе сказать, что митрополит Кирилл не прав. Прежде чем говорить, на каких началах и как должны работать миссионеры, необходимо говорить, как устроить существование миссии. Она ныне едва существует. При всем желании развить миссию, как она поставлена хотя бы в Херсоне или у нас в Екатеринославле — ничего не выходит, и епархиальный миссионер не может работать. Сам миссионер будет только для виду, и деятельность его будет только на бумаге. Нам надо устроить миссию в ее существе и с этой точки зрения посмотреть на проект. Что касается новых или старых начал, то нужно быть осмотрительными и не нужно увлекаться мыслью, чтобы все приходы миссионерствовали. Великолепно было бы это, но разве это достижимо? Это давно упущено, а теперь с отменою обязательного преподавания Закона Божия — дело ухудшилось. Это сладкая мечта, но надежды на ее осуществление мало. И нам нужно беречь миссионеров и любителей миссионерского дела. Многие побросали это дело и перешли на более выгодное. Собирайте кадровые, ударные миссионерские батальоны, пусть они будут недоучками, но лучших нет. Нам необходимо организовать ударные миссионерские батальоны, развить приходскую и уездную миссию там, где это будет возможно.
19. Митрополит Харьковский Антоний. Все прения по основным положениям доклада об устройстве миссии свелись сегодня к тому: сказать ли, что миссия совершается в пределах прихода приходскими пастырями при содействии прихожан, как в докладе, или же, что миссия совершается православным народом при участии и под руководством духовенства. Об этом не стоило спорить. Что священники должны быть миссионерами в своих приходах, этого никто не отрицает и никто им в этом не препятствует. Кружки миссионерские в приходах есть, были и при государе Николае I, и при государе Николае II, и никто их учреждению и их работе не мешал и не препятствовал, так что все, что здесь сказано по этому вопросу, совершенно праздные разговоры, которые, между тем, заняли целое заседание. А наивные докладчики еще думают, что весь доклад будет принят в один этот вечер, тогда как мы еще и не приступали к его рассмотрению.
Миссионерам пришлось выслушать много горьких слов. Спрашивали, почему миссионеров ругали на съездах? Но ругали же не их одних. Ругали и священников, ругали и епископов. Всегда около них шипели змеи вражды и ненависти. Кто мешает спать, того и бранят. На тех же съездах отрицали нужду в исповеди, в монашестве, в епископстве и т. д. Все, что было противоцерковно, что было враждебно Церкви, — все это собралось на съездах и поднимали вопль. Всегда так бывает.
Пусть миссионеры будут рады, что их бранят. «Блаженны есте, егда поносят вам» (Мф. 5, 11). Дело миссии не встречает сочувствия в тех кругах, которые враждебны Православной Церкви. Бывают времена нравственного упадка и разложения. Во время Французской революции 14 католических епископов сбросили с себя сан, а епископ Парижский сбросил с себя ризы во время богослужения, и ему аплодировали. И у нас во время настоящей революции нравственно погибли три епископа и десятки священников и клириков. Никто не может отрицать, что миссионеры были наиболее усердными работниками на ниве церковной. Когда здесь, на Соборе при избрании Патриарха порицали епископов, один оратор, глядя прямо на епископа восклицает: «Нужны герои веры, мужи выдающиеся, а где они? Мы их не видим!» Тогда мы ничего не возражали, но теперь, когда поносят лучших работников Церкви, я считаю долгом выступить на их защиту.
20. Митрополит Новгородский Арсений. Я прочитаю результаты выборов в Комиссию по борьбе с большевизмом в Церкви. Всего подано 175 записок, из них три записки незаполненных.
Н. Д. Кузнецов получил 87 голосов, архимандрит Матфей — 85, П. И. Астров — 75, И. М. Громогласов — 73, С. П. Руднев — 53, епископ Вятский Никандр — 52, Л. К. Артамонов 50, протоиерей П. Н. Лахостский — 50, В. Г. Рубцов — 50, митрополит Тифлисский Кирилл — 49, протоиерей А. П. Рождественский — 49, митрополит Одесский Платон — 47. Означенные 12 членов Собора, как получившие большинство избирательных голосов, и должны считаться избранными в названную Комиссию.
21. С. П. Руднев. Позвольте поблагодарить и отказаться. У меня столько дел, что я не могу принять на себя новые обязанности в Комиссии по борьбе с большевизмом в Церкви. Митрополиты Кирилл и Платон также заявляют об отказе от звания членов Комиссии, ввиду множества иных обязанностей.
22. Председательствующий. В таком случае, в Комиссию войдут С. Н. Булгаков, получивший 46 голосов, протоиерей П. А. Миртов, получивший 45 голосов, протоиерей А. Г. Альбицкий, получивший 39 голосов.
23. Граф П. Н. Апраксин. Мы желали, чтобы в Комиссии участвовали епископы, а они отзываются. Как это огорчительно.
24. Председательствующий. Глас народа — глас Божий. Итак, пусть все избранные остаются членами Комиссии. Следующее заседание завтра в 9 часов утра.
25. Заседание закрывается в 8 часов вечера.