Экуменическое движение и Православная Церковь

К оглавлению

ДЕЯНИЯ СОВЕЩАНИЯ ГЛАВ И ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ АВТОКЕФАЛЬНЫХ ПРАВОСЛАВНЫХ ЦЕРКВЕЙ В СВЯЗИ С ПРАЗДНОВАНИЕМ 500-ЛЕТИЯ АВТОКЕФАЛИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ


Доклад проф.-прот. И. Комана «Экуменическое движение и Православная Церковь»

Блаженнейший Митрополит Стефан: Слово для чтения доклада от Румынской Церкви проф. Бухарестского университета прот. И. Коман на тему «Экуменическое движение и Православная Церковь» предоставляется протопресвитеру Η. Φ. Колчицкому.

Протопресвитер Η. Φ. Колчицкий (читает доклад, представленный в письменном виде).

Вступление

Экуменическое движение в своей основе исходит из широкой инициативы сближения и единения Христианских Церквей. Оно является в летописях христианства беспримерным событием как по своему существу, так и по целям, поставленным им. Оно насчитывает более двух Десятилетий постоянной и многообразной работы, в его современной сложной форме, и более ста лет со дня его возникновения. Оно является своего рода рекордом и наивысшим успехом и для самого христианства. Вселенский идеал первоначального христианства, столь прекрасно проводимый в жизнь тогдашней Церковью и засвидетельствованный на неизгладимых страницах святоотческих писаний, постепенно стал тускнеть в церковном сознании вследствие тех огромных и печальных ошибок, каковыми были схизма 1054 года и протестантство XVI в. Эти ошибки, постепенно усугубляемые другими ошибками, привели к разрыву христианского единства, чем не только ослабили силу Церкви в деле обращения нехристиан, но, что всего печальнее, вызвали взаимное недоверие, подозрительность и даже братоубийственную ненависть среди христиан. Таковы отрицательные итоги, раздирающие завесу церковную.

Конечно, Церковь Христова продолжает быть единой и неделимой, даже при существующих видимых разделениях. Но то зрелище, которое представляет христианский мир, из-за вековых распрей и взаимного отчуждения, является крайне прискорбным и даже кощунственным фактом не только для самих христиан, но и для неверующих.

Христианство не есть совокупность сект или каких-то отдельных групп, но полное и цельное Откровение Божественной Истины в истории. Эта Божественная Истина есть сам Бог, единый, неделимый и неразделяемый.

И все христиане томятся издавна тоскою по единству, несмотря на их конфессиональные разделения и обособления.

Это сокровенное желание брата, который стремится быть вкупе со своим братом, посредством невидимой связи, содеянной через Кровь Единого Искупителя.

Храня в целом сокровище Откровения и действуя избыточествующею благодатью, данной от Господа, Церковь Православная не считала все же себя чуждою экуменическому движению.

Будучи твердо убеждена, что она является первоосновой истинной вселенскости, нисколько не превозносясь этим, но, наоборот, извлекая из этого сознания токи энергии и сокровенной радости, она считала и считает своим долгом участвовать в экуменической деятельности.

Обособленность не всегда считается признаком благоразумия, и Церковь Христова в первую очередь должна быть полем наиболее тесного сотрудничества.

Глава I. Исторические данные

В настоящее время экуменическое движение представляет синтезис трех параллельных течений, которые фактически сводятся к двум существенным видам: практическому и догматическому. Эти течения: 1) Всемирный союз Международного содружества народов при посредстве Церкви; 2) «Жизнь и Деятельность» (Life and Work) или «Практическое Христианство»; 3) «Вера и Устройство» (Faith and Order). [1]

Экуменическое движение зародилось в Англии и Америке в половине прошлого столетия. Его идея получила свое развитие на почве англиканского гуманизма и универсализма Британской Империи [2]. Но возможно, что экуменические настроения, существующие в англиканстве, обязаны своим происхождением и психологическим особенностям английского народа. Иосиф де Местр утверждал, что, «если когда-либо и произойдет сближение между христианами, то…… такого рода сближение должно исходить от Англиканской Церкви»…[3]

И, действительно, начиная с 1846 г. и по настоящее время, Англиканская Церковь поддерживает это движение со свойственной английскому темпераменту настойчивостью [4].

Оставив в стороне многочисленные поместные (провинциальные) конгрессы экуменического движения, происходившие до первой мировой войны и некоторые генеральные конгрессы, состоявшиеся непосредственно после этой войны, мы должны заметить, ввиду преследуемой нами цели, что надо принимать во внимание деятельность двух главнейших течений и направлений:

1) направления «Практического Христианства» («Жизнь и Деятельность»), которое определило свою программу и свои задачи на двух съездах, в Стокгольме в 1925 г. и в Оксфорде в 1937 г.; и

2) направления течения — «Вера и Устройство», которое определило свою миссию и ориентацию на двух конгрессах, в Лозанне в 1927 г. и в Эдинбурге в 1937 г.

К экуменическому движению примкнули православные, старокатолики и протестанты во главе с Англиканской Церковью. Что касается Римско-католической Церкви, то она относится к нему несочувственно.

Однако в настоящее время экуменическое движение не представляет собою исключительно протестантскую инициативу. Параллельно с этой инициативой, и возможно не совсем чуждой ей, возникает и инициатива от Православной Церкви. Вообще в XX в. идея экуменизма не принадлежит исключительно протестантизму; она вошла в сознание многих церквей и характерна для современного христианства. Идея экуменизма, преследующая объединение церквей, имеет свою давность и в истории Православия. Еще в 1902 г. Вселенский Патриарх Иоаким III, через синодальную и патриаршую энциклику, запрашивал все Православные Церкви по вопросу об их отношении к двум главнейшим разветвлениям христианства: католическому и протестантству в настоящем и будущем. На эту энциклику последовал ответ от Церквей: Иерусалимской, Российской, Греческой, Румынской, Сербской и Черногорской, в котором они горячо поддерживали идею христианского воссоединения [5].

В 1904 г. Патриарх уже точно определяет эту идею воссоединения в следующих словах: «Блюдя и сохраняя все, что нам присуще, подобает нам взирать и на то, что хранят и соблюдают иные, вознося молитву от всей души о соединении всех, не впадая в уныние перед лицом предстоящих трудностей и не почитая это дело невозможным или трудно осуществимым. Наоборот, надобно стараться поелику возможно открывать пути делу воссоединения, столь благоугодного Богу, обращаясь мудро и кротко с находящимися в разделении и помышляя о том, что они веруют в Св. Троицу, осеняют себя именем Господа нашего Иисуса Христа и уповают быть спасенными благодатью Божией» [6].

Накануне первой мировой войны Российская Церковь имела неоднократные и интересные встречи с Церковью Англиканской, в тех же экуменических целях [7].

Православная экуменическая инициатива в конце первой мировой войны сталкивается с протестантской инициативой, когда под влиянием ужасов и уроков этой войны начинает обрисовываться экуменическое движение в настоящей его форме.

Константинопольская Патриархия была первой, которая указала на необходимость подготовки объединения Церквей в целях практического и нравственного сотрудничества, каковое сотрудничество должно было подготовить почву для догматического объединения. В заседании Патриаршего Синода 10 января 1919 г. местоблюститель патриаршего престола Митрополит БрусскийДорофей внес следующее предложение: «Полагаю, что настал момент, когда Православная Церковь должна внимательно исследовать вопрос объединения Христианских Церквей, находящихся ныне в разделении. В особенности подобает исследовать этот вопрос совместно с Англиканской Церковью, старокатоликами и армяно-григорианами… Призыв и побуждение в смысле изучения вопроса о сближении и воссоединении различных христианских вероисповеданий и в целях подготовки всеобщего единения должны исходить от Великой Церкви восточной, Константинопольской» [8].

Предложение было принято и была составлена комиссия из иерархов и светских богословов для изучения вопроса. Эта комиссия представила Патриарху доклад, который был принят Синодом 19 ноября 1919 г.

В январе 1920 г. Вселенская Патриархия обратилась ко всем Христианским Церквам с историческим воззванием, в котором предлагалось выработать план объединения Церквей, на основе практического и нравственного сотрудничества.

Были зафиксированы следующие цели:

1) соглашение по календарному вопросу;

2) обмен братскими посланиями по поводу главнейших праздников и прочих событий;

3) установление канонических связей с представителями всех Церквей, находящихся в одной и той же местности;

4) установление связей между богословскими школами и профессорами богословия, а также обмен студентами, периодическими изданиями и богословскими трудами;

5) созывы всемирных христианских конгрессов для изучения вопросов, касающихся общих особенностей, н специально для исследования догматических различий, а равным образом и для издания научных трудов в этом направлении;

6) взаимное уважение к священным традициям и просветительной деятельности различных церквей;

7) погребение умерших христиан в Церквах, к которым они не принадлежали;

8) вопрос о смешанных браках;

9) взаимная поддержка в делах благочестия для оживления религиозного чувства;

10) запрещение прозелитизма [9].

Это воззвание было принято с восторгом как православными, так и инославными Церквами, за исключением, разумеется, папской церкви.

Вышеназванные вопросы были обсуждены на различных унионистских конгрессах экуменического движения, в особенности на конгрессе по делам «Веры и Устройства», состоявшемся в Женеве в 1920 г., затем на Лозаннском конгрессе в 1927 г. и на Мюренском в 1930 г., а также на конгрессах по вопросам практического христианства и «Всемирного содружества народов при посредстве Церквей».

Православная Церковь не ограничилась только одной инициативой по организации экуменического движения, но она примкнула и сотрудничала со всеми тремя течениями и направлениями экуменического движения, а именно: 1) Всемирным Союзом Международного содружества народов при посредстве церквей [10]; 2) «Жизнь и Деятельность» и 3) «Вера и Устройство».

Учрежденный по инициативе англиканства на Констанцском конгрессе 2 августа 1914 г. «Союз для укрепления содружества народов при посредстве Церкви» ставил своей целью предотвращение войн и установление тесных дружественных связей между народами и правительствами в духе мира, возвещенного человечеству христианством. Такого рода программа была принята почта

всеми христианскими странами мира, включая Православные Церкви.

Комитет этого Союза организовал многочисленные съезды в период с 1914 г. по настоящее время. Кроме того, этот Союз организовал и различные областные конгрессы с участием представителей национальных советов из соседних стран. Среди этих конгрессов следует упомянуть те, которые происходили в православных странах, а именно: в 1923 г. в Новом Саду (Югославия); в 1924 г. в Синае (Румыния); в 1926 г. в Афинах (Греция); в 1927 г. в Софии (Болгария) и в 1935 г. в Далмации.

Исключительно практическая и нравственная ориентация этого Союза способствовала тому, что сотрудничество между Православием и протестантством стало действительно дружным и жизненным [11].

Другое направление экуменического движения, предпринятое представителями шведского лютеранства, а также и североамериканскими реформатами под влиянием Архиепископа Швеции Н. Зедерблома и американского кальвиниста Макфорланда, известно под именем «Практического Христианства» или же «Жизнь и Деятельность».

Его цель, равно как и «Союза» чисто практическая, вернее практическое сотрудничество Церквей в плоскости общих международных вопросов, касающихся религиозности, нравственности и воспитания, в духе уже упомянутого и опубликованного в 1920 г. воззвания Вселенского Патриарха. «Практическое Христианство» преследует объединение всех духовных сил всего христианского мира в целях уничтожения зла. Это есть попытка объединить Церкви в области практической жизни и посредством практических мер. «Добиваясь объединения Церквей в духе христианской деятельной любви, в сущности это направление ставило перед собой ту же задачу, что и Церковь Православная»,— говорит греческий богослов Кармирис [12]. Такого рода сближение и подобное сотрудничество являются первым шагом и подготовительной ступенью к полному воссоединению, т. е. к единству в вере. Первый съезд представителей «Практического Христианства», без участия православных делегатов, состоялся в Женеве в 1920 г. Впоследствии созывались ежегодные собрания Организационного комитета. Таким образом был осуществлен созыв первого междуцерковного конгресса в Стокгольме, продолжавшегося с 19 по 30 августа 1925 г. Кроме представителей протестантского мира разных оттенков (подразделений) на этом конгрессе участвовали и делегаты следующих Православных Церквей: Константинопольской, Александрийской, Иерусалимской, Кипрской, Греческой, Румынской, Югославской и Болгарской. Эти делегаты были под руководством Александрийского Патриарха Фотия, но как кажется, не были вполне проникнуты единодушием. Один из делегатов Румынской Православной Церкви, участвовавший на этом конгрессе, по этому поводу сделал следующее замечание: «Не имея единого, объединяющего органа для всех Православных’ Церквей, нам будет трудно встречаться с представителями западных Церквей и вероисповеданий, не умаляя нашего достоинства и не роняя нашего престижа» [13].

На Стокгольмском конгрессе участвовали представители от 31 вероисповедания из 37 стран, в числе 680 человек. На Конгрессе обсуждались следующие вопросы:

1) Миссия Церкви в связи с целями Провидения;

2) Отношение Церкви к вопросам промышленности и торговли;

3) Церковь перед лицом социальных и моральных задач;

4) Церковь и международные взаимоотношения;

5) Церковь и религиозное воспитание;

6) Методы сотрудничества и коллективные усилия христианских общин [14].

Ввиду того, что большинство делегатов принадлежало к англо-саксонскому миру, работы Конгресса приняли еще более прагматичный характер, чем должно быть по существу.

Можно ли говорить о точных и положительных результатах Стокгольмского конгресса? Собственно говоря немедленных практических результатов не последовало. Н& впервые собрались вместе православные, англиканцы и протестанты в столь большом количестве, и от этой встречи общее дело безусловно только выиграло. Правда, было много разногласий, не всегда существенных [15]. Но несмотря на это все вопросы, представленные Конгрессу, обсуждались столь искренне, с таким рвением и с такой готовностью найти самые благоприятные и приемлемые решения, что нельзя отрицать реальной пользы для всех участников, выразившейся в изобилии всевозможных предложений. Эта польза, извлеченная представителями Православной Церкви, отмечена одним из них в следующих словах: «Участие делегации нашей Церкви на Стокгольмском конгрессе открывает новую главу в нашей церковной истории. Мы констатируем, что обособление от мировых религиозных течений весьма пагубно. Включаясь в ритм всемирных христианских проблем этического и социального характера, мы сможем гораздо легче разрешить множество вопросов внутренней жизни, в отношении которых Церковь наша чувствует себя как бы парализованной. Мы также констатировали, что Англиканскую Церковь волнует много жизненных вопросов, которые стоят выше всяких конфессиональных границ и вне национальной изолированности» [16].

Второй конгресс «Практического Христианства» («Жизнь и Деятельность») состоялся в Оксфорде в июле 1937 г. Конгресс принял название «Всемирной конференции по делам Церкви, наций и государства». В Оксфорде заседало около 300 делегатов от 45 наций и, кроме того, много других делегатов от организации христианской молодежи. Были представлены Церкви: Православная [17], Англиканская, протестантские вероисповедания Европы и Америки, а также протестантские миссии из Китая, Индии и Японии. Немецкие делегаты участвовали в весьма незначительном количестве. Конгресс обсуждал актуальные вопросы. Положение вещей весьма изменилось со времени Стокгольмского конгресса 1925 г., когда конгрессисты, едва пережившие первую мировую войну и не предвидевшие еще второй мировой войны, предавались благочестивым рассуждениям и часто увлекались вильсоновскими принципами и слащавой идеологией Лиги Наций. В течение 12 лет, с 1925 по 1937 г., как политическое международное положение, так и нравственное и социальное состояние как отдельных лиц, так и народов изменились до такой степени, что христианство не могло не забить тревоги. Всего лишь два года отделяли человечество от второй мировой войны. Фактически на этом Конгрессе Церкви предлагалось занять определенную позицию по отношению к демократии и тоталитаризму, к свободе и угнетению. Угрожала ли Конгрессу опасность увлечься политикой? Нет, потому что задолго до созыва Конгресса все вышеназванные вопросы были предоставлены на рассмотрение комиссиям и особым кружкам, в состав которых входили мужи ученые, компетентные, обладающие мировым именем, которые приложили все усилия, чтобы разъяснить и уточнить их. Отсутствие Германской и Русской Церквей в большой мере способствовало тому, что практический результат Оксфордского конгресса, посвященного «Практическому Христианству» («Жизнь и Деятельность»), оказался отрицательным [18]. Вторая мировая война отчасти явилась плодом этой неудачи «Практического Христианства»

Второе направление, или второе течение, в экуменическом движении называется «Вера и Устройство». Эта всемирная христианская организация, которая горячо стремится осуществить дело единения Церквей. В отличие от двух вышеназванных течений она добивается органического объединения Христианских Церквей в области веры и церковной жизни. Она ставит себе целью достичь соглашения и единодушного сотрудничества Церквей на основании правильного понимания Евангелия, на основании внутренней структуры Церкви, веры и жизни христианской и богословия. Это — организация, которая исследует христианство как вообще, так и в его самой внутренней структуре. Она стремится к догматическому объединению Церквей и поэтому может быть охарактеризована как кульминационный пункт всех современных усилий к общехристианскому единству [19].

Инициатива этого движения в смысле единения через веру принадлежит Англиканской Церкви и в особенности американскому пастору Роберту Гардинеру. Корни, его первые проявления надо искать в так называемом «Оксфордском движении» [20], которое постоянно воодушевляло соборы Англиканской Церкви, известные под именем «Ламбет-Паласских конференций», и особенно в период с 1867 до 1930 г.[21]

Третий Ламбетский собор, происходивший в 1888 г., определил, как основу для воссоединения Церквей, следующие четыре условия: 1) признание Ветхого и Нового Завета; 2) принятие апостольских символов и Никео-Цареградского Символа Веры; 3) признание таинств крещения и евхаристии; 4) принятие епископата, как исторического факта. Те же условия повторил и шестой Ламбетский собор, состоявшийся в 1920 г.

Первый Всемирный конгресс по делам «Веры и Устройства», происходил в Женеве, в августе 1920 г. Участвовали на нем православные, старокатолики, англикане и прочие протестанты. Были на лицо представители 80 церквей и христианских общин, прибывшие из 40 стран, за исключением Германии и России. Римско-католическая Церковь хотя и была приглашена, но отказалась принять участие. Православная Церковь была представлена следующими делегатами: от Константинопольской Вселенской Патриархии, Александрийской Патриархии и Церквей Греческой, Кипрской, Сербской, Румынской и Болгарской. Конгресс обсуждал две темы: 1) о Церкви, в особенности в связи с епископатом и 2) о Св. Писании и Символе Веры в связи с авторитетом Св. Предания и семи Вселенских Соборов. Православная делегация, руководствуясь указаниями воззвания Вселенского Патриарха по вопросу о воссоединении Церквей, формулировала свои предложения, которые впрочем существенно расходились с взглядами Конгресса. Эти предложения имели в виду преимущественно практические, нежели доктринальные средства для воссоединения Церквей, а именно: 1) Полное прекращение прозелитизма между Христианскими Церквами и дружеское соглашение по вопросу о миссионерской деятельности среди нехристианских народов; 2) взаимная любовь между Христианскими Церквами; 3) союз и сотрудничество между Церквами в целях восстановления и укрепления христианских принципов и создание единого фронта против всякого рода антихристианских течений; 4) взаимное ознакомление Церквей и изучение вопросов, возникающих в связи с этой задачей; 5) объединение мелких сродных общин в целях осуществления христианского единства; 6) воссоединение всех Церквей в «Вере и Устройстве», как конечная цель [22]. Эти предложения были приняты и Армянской Церковью и переданы на рассмотрение Конгрессу, который в свою очередь переслал их Постоянному комитету.

За этим последовал шестилетний период, в течение которого продолжались организационные заседания, подготовляя таким образом второй конгресс «Веры и Устройства», состоявшийся в Лозанне, в августе 1927 г. На этом конгрессе участвовало более 400 лиц, представлявших около 100 церквей и христианских общин, а именно: православные, англикане. старокаюлики и протестанты. Со стороны Римско-католической Церкви присутствовали неофициально два немецких богослова. Со стороны Православной Церкви участвовали представители Вселенской Константинопольской Патриархии, а также Патриархий Иерусалимской и Александрийской, затем Церквей Греческой, Кипрской, Русской заграничной [23], Сербской, Румынской, Болгарской и Православных Церквей в Польше и Грузии. На этом конгрессе обсуждались следующие вопросы:

1) Воззвание о воссоединении Церквей.

2) Обращение Церкви ко всему миру — Евангелие.

3) Сущность Церкви.

4) Общецерковное исповедание веры.

5) Священство Церкви.

6) Таинства.

7) Христианское единство и ситуация (положение) вероисповеданий, пребывающих в этом единстве.

8) Меры, которые должны быть приняты для продолжения работ конгресса [24].

Какие результаты дал этот конгресс? Не особенно утешительные, как и следовало ожидать. До сих пор мы видели, что даже конгрессы «Жизнь и Деятельность» обыкновенно достигали не большего, как только ставить вопросы и ожидать их разрешения. Тем было труднее конгрессу, который носил догматический характер, достигнуть немедленных и наилучших результатов. Да и сами участники конгресса не увлекались такими иллюзиями. С самого начала они поставили себе задачей, с одной стороны, установить, в каких пунктах различные вероисповедания сходны или тождественны, а, с другой стороны, в чем они резко расходятся между собой, для того, чтобы можно было создать настроение к сближению и взаимному пониманию. Но это не было легким делом. Представители протестантства на заседаниях конгресса свои взгляды изложили в явно неприемлемой форме не только для Православия, но даже и для них самих, если принять во внимание последовательность в их собственных принципах. После этого перспективы соглашения стали весьма мрачными, чтобы не сказать больше. Православная делегация, которая на первом же заседании конгресса блестяще изложила точку зрения своей Церкви [25], сочла нужным впоследствии выступить с письменной декларацией, весьма существенной и обстоятельной, в которой в деликатной, но энергичной форме было отмечено критическое положение, создавшееся не только для нее, но и для всего конгресса.

Приводим следующую выдержку из вышеупомянутой декларации:

«Как часто уже было подчеркнуто во время предыдущих обсуждений, согласно взглядам Православной Церкви, не может быть допущено никаких компромиссов в отношении ее вероучения и религиозных убеждений… Недопустимо и невозможно, чтобы одному и тому же слову давалось двоякое толкование или двойственный смысл, и нельзя давать двух объяснений тем формулам, которые были уже однажды приняты. Никто из православных не может надеяться, что воссоединение, основанное на спорных формулах, будет крепким и продолжительным. Нельзя представить себе воссоединенной такую Церковь, в которой некоторые признали бы только лишь один источник Откровения — Священное Писание, а другие считали бы необходимым и второй источник — Св. Предание… Излишне напоминать, что Православная Церковь признает лишь Никео-Константи-нопольский Символ Веры, и то что является действительным в отношении Символа Веры, имеет равное значение и по отношению к семи Вселенским Соборам, авторитет которых остается неприкосновенным для всякого православного богослова. Поэтому Православная Церковь считает, что всякое единение должно основываться исключительно на вероучении и общем исповедании древней, нераздельной Церкви, на семи Вселенских Соборах и прочих постановлениях первых восьми веков» [26].

Эти заявления были приняты с удовлетворением и достойно оценены за их искренность. Конечно это не означало разрыва с конгрессом, но ясно показывало, что Православная Церковь в вопросах веры не допускает двухсмысленности и никаких компромиссов.

Лозаннский конгресс «Вера и Устройство» должен был собраться снова через десять лет в Эдинбурге. За это время Православная Церковь вообще, а Румынская в особенности, была предметом исключительного внимания со стороны Англиканской Церкви, которая всегда желала и желает единения с Православием. После того, как Вселенская Константинопольская Патриархия, а также Патриархи Иерусалимский и Александрийский признали апостольскую преемственность в англиканских хиротониях [27], Румынская Церковь также признала действительность этих хиротоний условно на Румыно-Англиканской конференции, в Бухаресте в 1935 г. Дружественные отношения между Румынской и Англиканской Церквами были закреплены по случаю посещения Англии Патриархом Мироном Кристя летом 1935 г. [28]

Взаимные связи между Православными Церквами и Церковью Англиканской имеют свою давность, хотя они и не развивались планомерно [29]. Посещение представителями англиканства Православного Востока, в особенности начиная с конца прошлого столетия, и довольно частые сослужения англиканских и православных клириков весьма показательны для примирительных и братских стремлений, проявляемых обеими Церквами. Всем известно посещение англиканскими епископами [30], во главе многочисленной делегации, Великой Русской Церкви, с остановками в Петербурге и Москве, состоявшемся в январе 1912 г. Вот какими словами приветствовал англиканских гостей ректор Петербургской Духовной Академии, Преосвященный епископ Георгий:

«С.-Петербургская Духовная Академия приветствует в лице Ваших Преосвященств представителей Англиканской Церкви; приветствует с тем большей радостью, что давно уже существуют добрые и благожелательные отношения между Православной и в частности Русской, и Англиканской Церквами, в целях сближения и единения. Единение Церквей составляет заветное желание нашей Св. Церкви, всегда молящейся о «соединении церквей», а равно и православной богословской науки, разрабатываемой и в этом рассаднике высшего богословского ведения. Ваше посещение нашей Академии дает новое доказательство внимания представителей Англиканской Церкви к православной науке и православной церковности. Дай Бог, чтобы внимательное обоюдное изучение и ознакомление, при свете беспристрастной богословской науки, привело к желательному единению на почве исторической церковной правды и изучения древней Вселенской Неразделенной Церкви. Дай Бог, чтобы вскоре наступило то время, когда мы, объединенные единою верою, «единым сердцем и едиными устами» воспели и прославили пречестное и великолепое имя Господа нашего Иисуса Христа. Ему же слава во веки веков. Аминь» [31]. И Русская Церковь не ограничивается торжественными речами, она молилась и горячо молится о соединении Церквей. Известно, что всеми почитаемый о. Иоанн Кронштадтский возносил усердные моления о соединении всех христианских Церквей перед алтарем Англиканской церкви в Петербурге [32].

Третий Всемирный конгресс «созерцательного» христианства «Вера и Устройство» состоялся в Эдинбурге (Шотландия), в августе 1937 г. На нем участвовали более 400 представителей Церквей — православной [33], старокатолической, англиканской и протестантской. На нем разбирались следующие темы, предварительно исследованные компетентными богословами всех Церквей, а именно: 1) о благодати, данной через Господа нашего Иисуса Христа; 2) о Церкви Христовой и Слове Божием; 3) о Церкви Христовой, священстве и таинствах; 4) об единстве Церкви в жизни и богослужении [34].

Этот конгресс, как и предшествующий, закончился общим докладом и чтением деклараций. Православная делегация воздержалась от голосования как общего доклада, так и декларации. Хотя со времени второго и до созыва третьего конгресса по делам «Вера и Устройство» прошло десять лет и за этот период состоялось много интеркоммунионов (взаимообщений в молитве и таинствах), как, например, между Церквами англиканской и старокатолической, затем ряд федерализации, более или менее полных как, например, пресвитерианских Церквей Шотландии, английских методистских общин, протестантской Церкви в Канаде и Китае, реформатских Церквей во Франции и методистских Церквей Соединенных Штатов Америки [35]. И хотя за это же время состоялись совещания между восточными и западными богословами, как, например, совещание в Новом Саде в 1929 г. и в Берне в 1930 г. [36] с целью облегчить соглашение и сближение между Православием и протестантством, все же примирить православное учение с протестантским учением не удалось. Но этими отрицательными результатами может ли быть оправдан крайний пессимизм одних и порицания других?

Дело обстоит не так просто, чтобы делать подобного рода выводы. Следует изучить еще и некоторые другие стороны этого дела, причем довольно важные, такие стороны, которые побуждают нас быть более внимательными к экуменизму, нежели это бывает обычно. В дальнейшем мы увидим всю сложную картину и широко открытый горизонт этой грандиозной христианской задачи нашего времени.

В конечном итоге, после Оксфордского и Эдинбургского конгрессов обе организации экуменического движения слились вместе под руководством «Всемирного Совета Церквей» [37].

Впрочем это слияние еще не успело получить отчетливых форм. Однако оно было весьма благовременным, так как «внедогматичность» (адогматичность) Стокгольмского конгресса могла бы привести к полному обмирщению самого движения, а одновременно строго ‘академический богословский консилиум, состоявшийся в Лозанне, все движение мог бы свести к ограниченному кружку богословов-теоретиков. Экуменическое движение, еще не будучи вполне сплоченным в 1937 г., все же предначертало богатую программу исследований. Вторая мировая война воспрепятствовала развитию деятельности этого движения. Но оно не заглохло. В 1947 г. им был организован Всемирный конгресс Христианской Молодежи в Осло, а на август — сентябрь 1948 г., Всемирным Советом Церквей созывается всеобщий конгресс в Амстердаме.

Глава II. Сложность экуменизма

1. Различные экклесиологические понятия. Воссоединение Христианских Церквей в сущности является экклесиологической проблемой. Конгрессы экуменического движения почти каждый раз должны были обсуждать понятие о Церкви в ее сложных и разнообразных представлениях, и каждый раз выяснялось, что понятие о Церкви не для всех участников конгрессов является тождественным. Каждое подразделение протестантизма имеет собственное понятие о Церкви.

Однако все участники конгрессов экуменического движения были согласны в том, что христианское единение пришло к раздробленности вследствие невежества, предразсудков, неясных понятий, разных смутных утверждений, эгоизма, самолюбия, зависти, подозрительности, неискренности и интриг [38].

Все отдавали себе отчет в том, что процесс омирщения противоборствует другому процессу — процессу обожествления, оцерковления жизни и тем не менее участники конгрессов даже не могли осознать, в чем собственно состоит Церковь [39].

На Эдинбургском конгрессе дано было общее определение единства христианства, согласно которому все признающие Иисуса Христа Сыном Божиим, своим Господом и Спасителем и верящие в воздаяние, согласно откровению, данному чрез Него, находятся в сверхъестественной, мистической связи единства, которое продолжает существовать вопреки всем различиям, относящимся к определению тайн Божиих. Чувство такой связи сближает христиан Друг с другом. Единство христианства является повелением Божиим. Святые являются святыми не по своим собственным заслугам, но по благодати и по всепрощающей любви Божией [40]. Другими словами, единство христианства — воля Божия, независимо от того, как его понимают христиане, и независимо от внешней формы Церкви.

На другом конгрессе было подчеркнуто, что в христианстве есть существенная реальность, посредством которой мы можем объединяться, и имеются второстепенные реальности, которые нас разделяют. Эта существенная

реальность — жизнь, душевная преданность Христу и братская взаимопомощь. Второстепенные реальности — догматы, богослужение и церковные организации. Тщетно было бы искать в этих реальностях основы для христианского единения,— говорит X. Моньер. По мнению протестантов, доктрина, богослужение и церковные учреждения составляют тело, в которое облекается духовный опыт благодати, образ действия людей для того, чтобы возбудить непосредственные дары Божий. Даром же Божиим, посредством которого объединяются искренние души, являются сокровенный опыт благодати и братская преданность, вдохновляемая нам Христом. Следовательно, если речь идет о единении, то это будет единение в духе, с соблюдением всякой церковной организации или догматической системы, которые проявят себя веротерпимыми к другим организациям или догматическим системам, законно существующим [41]. Само собой разумеется, делегаты не были согласны с такой точкой зрения. Для православных, как и для католиков, истинны только та религия и то единение, которые основываются на единстве веры [42].

Временами протестантство со своими экуменическими амбициями кажется более эластичным, разветвляясь на два особых течения: одно из них содержит радикально дуалистическое мировоззрение на природу и благодать, мировоззрение, согласно которому не существует святости вещей и учреждений, установленных жизненной практикой, другое течение содержит более оптимистический взгляд на вещи и признает святость вещей и учреждений. При таких взглядах протестантство доходит или до очеловечения христианства, которое по протестантскому мировоззрению превращается в имманентную нравственную силу, действующую в мире, или же лишает христианство телесности, односторонне признавая только благодать, которая совершенно не участвует в жизни мира для его преображения [43].

Вопрос о благодати широко обсуждался на конгрессе по делам «Вера и Устройство» в Эдинбурге. Представленный там доклад, прикрываясь примирительной формулой, таил в себе некоторые недомолвки. Православное учение о синергизме, т. е. о нераздельном соучастии божественной благодати и человеческой воли в деле спасения, подрывается утверждением протестантского докладчика, что наше спасение является даром Божиим и плодом Его благодати и не зависит от дел человека. Следовательно, учение, которое и делам приписывает долю участия в деле спасения, представляется как бы нехристианским. Сотериология sola gratia, спасение только «по благодати», является еретической. Доклад приближается к православному пониманию тогда, когда утверждает, что божественная благодать не уничтожает свободы и ответственности человека. Совершенная свобода находится в полном соответствии с совершеннейшим благоволением Божиим [44]. Не является ли это чисто православным учением?

На том же конгрессе в Эдинбурге были предприняты значительные попытки, чтобы притти к соглашению в вопросе о Св Предании. Все делегаты высказывались за Св. Предание, но не все придавали ему одинаковое значение. Все утверждают, что Св. Предание является живым потоком жизни церковной. Православная Церковь и другие допускают, что могут существовать вероучения весьма распространенные, но они, находясь в противоречии со Св. Писанием, не пользуются авторитетом Св. Предания. Однако существуют некоторые вероучения, которые хотя не основываются ясно на Св. Писании, но и не находятся в то же время в противоречии с ним Подобные вероучения могут быть включены в Св. Предание. Церковь, вдохновляемая Духом Святым, исполнила весьма важную роль орудия в деле собирания и хранения Св. Предания. Для некоторых участников конгресса — православных — это означает, что Церковь, водимая Духом Святым, облечена авторитетом разъяснять, истолковывать и дополнять учение, содержащееся в Св. Писании. Они полагают, что символы Церкви, так как они засвидетельствованы в Св. Предании, имеют равный авторитет со Св. Писанием.

Другие конгрессисты — протестанты — рассуждают, что Церковь, признавая Св. Писание, как незаменимый источник Откровения Слова Божия, исключительно связана с этим источником, как единственным правилом веры и нравственности. Хотя они признают за Св. Преданием некоторый авторитет, однако допускают это лишь постольку, поскольку Св. Предание основано на самом Св. Писании.

Здесь чувствуется оппозиция Православию со стороны протестантства.

Там же в Эдинбурге обсуждались и вопросы о священстве и церковных таинствах. Прения были весьма оживленные, так как они особенно интересовали англикан, которые еще незадолго перед тем просили и получили от большинства Восточных Церквей, во главе с Вселенской Патриархией, признание апостольского преемства в их хиротонии. Сближение же или соединение Англиканской Церкви с Православною было вопросом почти решенным, так как этот вопрос долго обсуждался между этими Церквами и почти был разрешен на Востоке. Но Англиканская Церковь и весь конгресс желали, чтобы священство и таинства служили основанием для воссоединения и с протестантскими церквами, среди которых «свободные» церкви и пресвитерианские не имеют епископата и, следовательно, не имеют и апостольского преемства. Протестантские церкви имеют священство общее, духовное, если можно так выразиться, но не благодатное. Является вопрос: сможет ли ассимилироваться в будущей воссоединенной Церкви это чисто духовное священство со священством иерархическим и сакраментальным, содержащимся в Епископальной Церкви, с апостольским преемством. Какую действенность имеют таинства в таких церквах и какое место занимает сакраментальное священство в отношении Икономии благодати? Православные утверждали, что таинства, которые не были совершены священником, посвященным по каноническим правилам, не действительны. Протестанты же не признавали хиротонию за таинство, установленное Христом, хотя и считали руковоложенного священника за лицо, особо предназначенное для совершения таинства евхаристии.

Другие экуменисты считают священство таинством, но утверждают, что действенность других таинств не зависит от того, совершены ли они священником или епископом, канонически поставленным [45]. Православные выступили со специальным заявлением, что по учению их Церкви, действительны только таинства: 1) которые совершены канонически рукоположенным священником и 2) которые совершены согласно сакраментальному чиноположению Церкви. В конечном итоге, бесспорно, не удалось ассимилировать священство общее, несакраменталъное, со священством сакраментальным епископальных церквей.

Таинства являются основными элементами единства Церкви. Как бы мы ни были отделены от Церкви, все же мы не перестаем быть в невидимом общении с ней через таинства,— говорит ученый православный богослов [46]. Действенность таинств является достоянием всей Церкви и совершителями их через «священнодействия» являются клирики. Нельзя утверждать, что внеблагодатные таинства ничего не означают, ибо, по словам ученого православного богослова, духовенство не есть магическое орудие для совершения таинств, но орудие благодатного служения, которое существует в Церкви и для Церкви. За исключением крещения, нельзя говорить о каком-либо общении в таинствах с протестантами, иначе как только лишь в общем и неопределенном смысле их участия в благодатной жизни Церкви. И все-таки несмотря на институциональные дробления, в недрах Церкви единство продолжает оставаться. Формула «вне Церкви нет спасения» (extra Ecclesiam nulla salus) остается неизменной, даже пои условии существования действительных таинств и вне Церкви.

Экуменизм приглашает Церковь сотрудничать с государством, потому что государство зависит от всемогущества Божия. Церковь должна помогать государству в устранении несправедливости и в осуществлении равноправия. Но она сохраняет за собой свободу совершения богослужения и исповеди, удовлетворения духовных нужд и воспитания народа. Церковь должна близко интересоваться судьбой христиан и нехристиан, когда таковые становятся жертвами жестокости и угнетения. Она должна помогать людям в деле духовного развития их личности, ибо они дети Божий. Все экуменисты, включая сюда и православных, вполне согласны с этими принципами.

Экуменизм встречает затруднения главным образом со стороны протестантского христианства. Хотя эти затруднения, по крайней мере некоторые из них, были в какой-то мере сглажены, благодаря конфессиональному взаимообщению на экуменических конгрессах, все же они представляют еще серьезное препятствие на пути к окончательному сближению. Помимо особенностей, большей частью богословского характера, есть и особенности общего порядка, которые отражают определенные экклесиологические ориентации.

1. Индивидуализм и преувеличенный гуманизм, которые стараниями протестантского большинства разных конгрессов были навязаны экуменическому движению, не способствуют восприятию православной экклесиологической концепции, которая особенно утверждает институционализм и сакраментализм. Экклесиология в экуменическом движении больше основывается на рассуждениях исключительно философского характера относительно человеческого элемента в Церкви. Но этот элемент имеет неотъемлемую силу искажать божественное. Правда, он имеет и положительную творческую роль индивидуализировать христианскую истину в культурные исторические формы. Эти формы и являются вероисповеданиями. Конфессионализм стремится отожествить весьма богатый потенциал христианства с современными и ограниченными историческими формами. Таковым вероисповеданием преимущественно и именно в худшем смысле является римо-католичество; оно представляется самым активизированным вероисповеданием по смыслу гениальной томистской (Фомы Аквинского) философии. Католичество фактически является частью, но считает себя целым; оно признает себя вселенским и рассматривает дело воссоединения христиан как соединение с ним, вместо того, чтобы считать себя провинциальным конфессионализмом. Католичество это конфессиональный империализм. Совершенно верно, что и историческое Православие имеет некоторое сходство с католичеством: и оно проявляет такое же безразличие по отношению к остальным христианам. Но Православие менее активизировано и поэтому оно обладает высшей догматической истиной и большим вселенским потенциалом [47].

Своим преувеличенным индивидуализмом и гуманизмом протестантство рискует превратиться в чисто человеческую проблему, исключающую всякое соприкосновение с трансцендентным миром. Психологизм и сакраментализм не замедляет совершенно лишить его конфессионального свойства. И, возможно, даже сделают его нехристианским. Разве не существуют протестанты, которые не признают никаких таинств, даже крещения, как, например, квакеры и др., которые не признают даже Св. Троицы, каковы унитариане. Тем не менее нельзя отрицать некоторых действительных заслуг и высокой христианской настроенности у протестантов. Но разве таинства мешают этой настроенности?

2. Сложилось упорное мнение и даже убеждение в католических кругах, что сущность экуменического направления «Вера и Устройство» заключается в идее, что Церковь еще не явлена и не осуществлена и что всесуществующие Христианские Церкви являются лишь частицами, и то несовершенными, «Церкви Христовой».Среди существующих ныне Церквей нет ни единой, которая доподлинно была бы Церковью Христовой. Православная Церковь не может согласиться с подобной идеей, которая до некоторой степени является оскорбительной. Церковь существовала и существует по благодати Спасителя.

Со времени основания Христианской Церкви не было момента, когда бы она не существовала, или была бы прервана ее жизнедеятельность. Если эта церковь не всегда существовала,— говорит один христианский философ,— если ее происхождение не восходит до самого Иисуса Христа, это означает, что она и отныне не будет существовать. Конгрессы, конференции и интерконфессиональные собрания могут символизировать появление нового экуменического духа в лоне христианства, но они не могут претендовать на создание какой-либо новой церкви, которая впервые явилась бы поистине Вселенской Церковью [48]. Не было ни одного дня, в который бы дары, преподанные Господом Церкви, оказачись бы недействительными или же недостаточными, ибо Спаситель через благодать Своего Духа, через Свое Посланничество, через изобилие силы Своей пребывает с ней до скончания века [49].

3. В связи с этой идеей о Церкви, которая будто бы еще не явлена, но которая явится, существует и другой принцип или, точнее, другое протестантское верование, по которому Божественное Откровение еще не закончено, оно продолжает действовать среди людей и в особенности чрез людей. Ясно, что и современные и будущие христиане пользуются и будут пользоваться плодами Откровения, кульминационным пунктом которого является пришествие Спасителя. Но ведь это Откровение уже завершено, результаты же его воздействия продолжаются при посредстве Церкви. Утверждать, что Откровение все еще продолжается, значит поддерживать мнение, что Спаситель еще не явился и что Его Церковь еще не была основана. В этом случае экуменизм превращается в какую-то смешную игру, ставя своей целью воссоединиться с церковью, которая фактически не существует.

4. Преувеличенный морализм и индивидуальный пессимистический психологизм протестантов ослабляет порыв к интерконфессиональному сближению и создает для протестантства некоторую изолированность, нередко переходящую в гордость, которая является одним из первых и тягчайших грехов и одним из самых больших препятствий в деле воссоединения Церквей [50]. Правда, на конгрессах экуменического движения усиленно подчекивалась необходимость смирения, которое должно сопутствовать деяниям, направленным к сближению Церквей. И вот именно это-то подчеркивание указывает, что зло, которое необходимо устранить, есть гордость. С другой стороны, преувеличенный морализм, без тесной и непрерывной связи с трансцендентным приводит к чисто мирскому социологизму и геоцентризму, лишенным плодов свободы, сопутствуемой благодатью. Это особенно заметно на германской протестантской группировке «евангелического католичества», действующего через свой орган «Una Sancta», и на швейцарской группировке «Церковь и Литургия», которая обращает главным образом внимание на экклесиологию, на литургию и на историю первых веков Церкви. Эта последняя группировка утверждает, что если бы можно было восстановить Церковь в ее библейской и святоотеческой сущности, каковой она была в малых христианских общинах первых веков, то это могло бы дать самые прекрасные социальные плоды [51].

Социальное возрождение современного мира не требует повторения древне-христианской истории первых веков, но требует той же настроенности, какая была у древних христиан, в том же возвышающем и обновляющем духе, сохраняя постоянную связь с Богом в христианском единении.

5. Многие протестанты отрицают связь между видимой Церковью и невидимой. Для некоторых из них существует только Церковь невидимая. В действительности хотя существование Церкви сокрыто от нас, она все же видима на земле, она доступна нашему опыту. Невидимая жизнь Церкви, жизнь веры неразрывно связана с конкретными формами земной жизни. «Невидимее» существует в видимом, оно заключается в нем, а вместе они составляют символ [52]. Онтологически говоря, Церковь существовала всегда и везде. Она является целью и основой творения. Она является гранью единения человека с Богом. Если Бог создал человека по образу Своему, то это для того, чтобы Дух Божий и потом Воплощение были доступны понятию человека. Бог не мог воспринять иного образа, как только образа существа, подобного ему. Единство Церкви уже дано в единстве рода человеческого. Оно уже существовало в иудействе и даже в язычестве, в сокрытой или в искаженной форме. Оно нашло свою полноту в воплощении Спасителя. Оно есть воплощение, чрез которое Бог воспринимает человеческую природу, и человеческая природа воспринимает божественную жизнь — это есть именно то, что мы называем обожествлением человеческой природы [53].

Своею жизнью и Своими делами Спаситель дает Церкви видимое выражение богочеловечности, явив ее миру и дав ей определенную миссию в мире с момента сошествия Святого Духа на Апостолов. Все творческие силы, все действующие органы Церкви установлены самим Спасителем до Его восшествия на небеса. Блестящие творческие деяния первоначального христианства являются плодом Церкви невидимой, неразрывно связанной с Церковью видимой. Никто из Святых Отцов не делает различия между Церковью эмпирической и идеальной [54]. Конечно, существуют в протестантском мире и тенденции, которые приближают его к православной концепции [55], но большинство протестантов остается на выше указанных нами позициях, не представляющих благоприятной почвы для вселенского единения.

6. Протестантский эксклюзивизм (односторонность), который так похож на римско-католический, является очень часто серьезным препятствием на пути к воссоединению Церквей. Правда, участники непротестанты на конгрессах экуменического движения были единодушны в выражении своей пламенной христианской любви, а протестанты проявляли изысканную предупредительность по отношению ко всем участникам. Но их неуступчивость становится тем заметнее, когда дело касается их религиозных убеждений. Как мы уже видели, протестанты придают наибольшее значение «sola gratia» — спасению только через благодать, т. е., по выражению В. Б. Виссерта Хуфта, «вертикальной реляции с Богом», без чего ничто не заслуживает благоговения: ни Церковь, ни предания, ни таинства, ни даже вера человеческая. «Горизонтальные реляции» между людьми могут иметь лишь второстепенное значение и ценность, вытекающие из этих отношений. Намекая на сакраментализм Православной Церкви, вышеназванный протестантский автор замечает: быть уверенным, что Бог действует с необходимостью, да еще определенным образом и в определенное время, означает, что мы можем рисковать не услышать Его, когда Он говорит, и воображать себе, что мы Его слышим, когда Он вовсе не говорит [56]. Следовательно, для протестантов не существует уже установленного Богом плана для спасения и завершенного Откровения, как мы уже об этом говорили. Может ли новое откровение изменить план спасения, предначертанного Христом? Кто может дать протестанту заверение в том, ч. что связь его с Богом, вне таинств церковных, не является простой иллюзией или томительным исканием, блужданием ощупью в темноте, свойственное болезненно настроенному психологизму?

Вопреки этим особенностям, имеются все-таки некоторые признаки, что деятельность экуменического движения по объединению Церквей не является или, во всяком случае, не останется совсем бесплодной. Установлено, например, что протестантский мир направляется несколько медлительно и как бы с опаской, но зато верно к восприятию сакраментального сознания и объективного (реального) существования Церкви. С другой стороны, Церковь беспристрастно и даже с восхищением взирает на возвышенный героизм и христианскую любовь многих протестантов, несмотря на то, что они придерживаются какой-то бесцветной и неясной догматики [57]. Конечно, сближение происходит пока больше на практической почве, но и это является утешительным. Как мы уже выше говорили, многие из протестантских церквей объединялись между собой на почве исторического и благодатного сродства. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в декларациях, касающихся исповедания веры, составленных протестантскими общинами Франции в 1936 г. утверждается непрерывность христианской веры, выраженной в Апостольском Символе, а также во вселенских символах и в «исповеданиях» реформации [58].

Ученый протестант В. А. Виссерт Хуфт, самый горячий сторонник воссоединения Церквей, делает очень интересное замечание и оценку роли Православной Церкви в деле вселенского объединения. Как неправославный он допускает иногда весьма понятные погрешности; иной же раз эти погрешности являются умышленными искажениями, сделанными им во имя того тезиса, который ему так дорог. Православное воззвание, по вопросу о единении, говорит наш автор, вполне соответствует кафолическим стремлениям христиан к «вселенскости» Церкви сакраментальной, традиционной и богослужебно-обрядовой, к осуществлению видимой божеско-человеческой общины. Православию, благодаря его экклесиологии, чужды садердотальные, институциональные и догматические преувеличения, присущие римскому католичеству. Как у англикан, так и у православных Церковь является прежде всего телом, состоящим из верующих, в котором иерархия имеет значение необходимо существующих предельных границ. Утверждение ученого протестанта в большей своей части ошибочно, потому что Церковь не есть прежде всего «тело, состоящее из верующих», но она есть «новая жизнь со Христом и во Христе», водимая Духом Святым59. И только при таком признании она является телом, состоящим из верующих. Мысль православных и англиканских церквей, продолжает Висерт Хуфт, устремляется снизу вверх, имея своим основанием сознание верующих; устремление же римо-католичества направляется сверху вниз, ибо там верхи представляет собой иерархия. Православие утверждает: «in Ecclesia salus» (спасение в Церкви); и это — основная идея; и затем подчеркивает ее «кафоличность», но не претендует — «Extra Eccle-siam nulJa salus» [60]. Православная Церковь мнит себя истинной Церковью, но она верит, что благодать Божия действует и в других церквах и что только совокупность объединенных Церквей составляет полноту Тела Христова [61].

Хотя концепция ее относительно кафоличности является более интенсивной, нежели экстенсивной, более качественной, нежели количественной, все же она желает, чтобы и мистический опыт выражался в видимой реальности. «Кафоличность» Тела Христова должна найти свое высшее выражение в видимом единстве воссоединенной Церкви. И хотя Православие благосклонно признает чужие (инославные) религиозные ценности, будучи готова охотно воспринять их в объединенное Тело Церкви Христовой [62], все же до сих пор Православная Церковь не соглашается сотрудничать с ними, за исключением области чисто социальной. Ее доктринальная «непреклонность» (стойкость) не позволяет ей допускать взаимообщений (интеркоммунионов) до того, как будет достигнуто взаимообщение в области веры. То обстоятельство, что Православная Церковь кажется парадоксальной, так как она совмещает в себе доктринальную непреклонность одновременно с широтой взглядов на вещи объясняется ее зкклесиологической концепцией. Церковь одновременно понимается и как мистическая реальность, которая переносит в область трансцендентного всякую историческую индивидуализацию, и как видимая, эмпирическая реальность, которая своим учением и своим богослужебным культом выражает строго и истинно самое божественную жизнь. Единение возможно будет лишь тогда, когда Церкви осознают, что они содержат в себе семя Православия, каков бы ни был еретический мрак, их покрывающий [63]. Оставляя в стороне некоторые погрешности и искажения, которые были почти неизбежны для неправославного писателя, рассуждения Висерта Хуфта являются по своей сущности верными. Они служат в то же время и хорошим признаком для экуменического движения, конечно, при условии, чтобы все протестанты точно знали позицию Православной Церкви, а православные, в свою очередь, не увлекались бы экклесиологическими теориями в роде тех, которые представляют себе Церковь в виде многих ветвей, находящихся на едином стволе, или же в виде единого флота, состоящего из многих судов [64]. Другим благоприятным признаком, хотя и неокончательно проявленным для перспективы экуменического движения, были религиозные службы, которые совершались в начале и конце каждого конгресса и к которым присовокуплялись литургии и другие воскресные службы. Эти службы совершались в продолжение всего времени заседаний конгресса. Они были так организованы, что являлись доступными для всех конгрессистов, заключая в себе минимальное содержание, общедоступное для всех участников.

Конечно, в таких случаях вся оригинальность и все богатство литургийной практики, присущее каждой Церкви, терялись [65].

Все духовное наследство и священные традиции утрачивают свое значение при таких обстоятельствах. Но при всем этом совершение религиозных служб и присутствие инославных на этих службах были плодотворны, так как они открывали глубины иной религиозной жизни и иного духовного опыта.

Была сделана попытка и к евхаристическому взаимообщению всех конгрессистов, приемлющих крещение и причащающихся в своих церквах. Однако православные делегаты отказались от такого взаимообщения [66], несмотря на то, что Православная Церковь допускала и допускает .евхаристическое общение с англиканами [67].

2. Методы, рекомендуемые в целях воссоединения Церквей. При всем наличии догматических особенностей, которые разделяют Церкви, экуменисты убеждены, что не столько эти особенности являются причиной разделения христиан, сколько множество конфессиональных предрассудков, которые со временем, увеличиваясь и нагромождаясь, превращаются в сложное психологическое явление. И кто не знает, как тяжело устранить таковые предрассудки, в особенности, когда они уже имеют за собой большую давность! Поэтому конгрессисты с самого начала отдают себе отчет, что первое дело, которое им предстоит выполнить при их Встрече, состоит в том, чтобы создать и сохранить благоприятную атмосферу для искреннего сотрудничества и полного доверия [68].

Самая большая опасность для экуменических собраний заключается в формализме, т. е. в попытке прикрыть истину условными формулами или же подписываться под идеями и решениями, чтобы их не разделять [69]. Вообще на конгрессах было принято, как метод, избегать компромиссов и словопрений. Ни одно из вероисповеданий не пыталось привлечь другие на свою сторону, но и не стремилось к показному поверхностному единению, при котором можно было бы примирить все противоречия. Совместная работа: исследования, доклады, дискуссии имели целью выделить в каждом данном вопросе те элементы, которые были бы приемлемы для всех и в такой форме, с которой все были бы согласны. Затем уже указывались те пункты, где начинались разногласия, те линии и позиции, присущие каждой группировке [70].

Из царившей атмосферы и из того духа, в котором происходили дебаты и изучение экуменической литературы, вытекает, что перспективы единения могли бы быть более благоприятными, если бы применялись следующие методы, которые со временем могли быть усовершенствованы.

1) Метод взаимного сродства. Он предполагает сближение наиболее близких между собою христианских вероисповеданий, как например, Православия и англиканства [71]. Это сближение уже идет по указанному пути и частично уже осуществлено, несмотря на то, что эволюция англиканского богословия только отчасти поощряет цели, преследуемые экуменизмом [72].

2) Метод федерализации. Провозглашает свободный союз поместных Церквей, независимых одна от другой и равных по своему внутреннему мистическому достоинству. Это — метод, который практиковался христианами первых веков, в «золотую» эпоху Церкви и в последнее время усвоенный значительным числом протестантских церквей в Европе и Америке. Происхождение его имеет не столько историческую основу, сколько мистическую. Сторонники этого метода убеждены, что не мы создаем единение Церквей, а что оно дается свыше. На нас же лежит обязанность обогатить религию и преодолеть эгоизм, конфессиональные различия и духовную скудость, которая нас разделяет.

3) Интерконфессиональный метод,— говорит один православный богослов,— является несоответствующим истине в экуменическом движении. Этот метод, который рекомендует никому не причинять неприятностей и со всеми обращаться уважительно, толкает Церковь историческую, видимую, богоустроенную в область частных отношений и приводит к христианству внецерковному, преимущественно протестантскому, неприемлемому для православного сознания. Протестантство ищет спасения в непосредственном, личном общении со Христом, а не в воцерковлении, как это обстоит в Православии. Естественная солидарность заменяет собою сверхъестественную солидарность Церкви [73].

Истинный путь к единению разрозненных христиан заключается в том, чтобы внедрять сознание этого единения под водительством Святого Духа [74]. Этот путь единения через благодатное сознание, который мы могли бы назвать психологическим методом, конечно, тяжел, но зато он является положительным. Он вызывает постоянную тревогу за то трансцендентное богатство, которое содержится в христианстве. Он ничем не поступается, но лишь углубляет его, чтобы божественное превозмогло над всеми ограничительными искажениями. Почва для единения — это духовный опыт. «Ищите прежде Царствия Божия»… Это должно быть девизом унионистов. Необходимо избегать также и формальных исторических способов действия в проблеме единения, которые уже известны христианству, как заведомо ложные, и которые ничего не дали, кроме только разделения [75]. Единение христианства необходимо и для того, чтобы противостоять антихристу; свобода человеческая задерживает это единение. Это — тяжелая задача, которую мы не должны упрощать, но должны завершить ее под руководством Святого Духа [76]. Духовный опыт благодатного сознания в целях объединения Церквей должен содержать в себе в первую очередь смирение, которое является величайшим благом экуменического содействования. Единение не может осуществиться, если оно не будет актом послушания Иисусу Христу [77], т. е. по существу оно является актом покаяния по отношению к благости и любви Божией. Так как грехи людей послужили причиной разделения, то истинное единение совершится путем взаимного покаяния Церквей, объединенных на равноправных началах и признающих друг за другом мистический опыт [78]. Хотя Православие не погрешило в области догматов, все же,— говорит Карташев,— мы не можем представить себе Православную Церковь осуществляющей единение христиан путем привлечения к себе остальных Церквей, а только через свое собственное покаяние, помогая им раскаяться в глубоком сокрушении и, таким образом, придти к экуменическому единению, во главе с Единым Пастырем стать единым стадом. Завершением акта единения является любовь. Только превосходство любви побеждает. Необходимо, чтобы Православная Церковь поднялась до высоты той любви, которая вмещает в себе веротерпимость и снисходительность, не изменяя ничего в догматической истине. Как единственная Церковь, оставшаяся верной апостольским преданиям, она признает свои погрешности в области человеческой, но в то же время требует от христиан схизматиков или еретиков, чтобы они исправили в своем учении и в своей практике все то, что несовместимо с той истиной, которую она содержит. Она ценит и то церковное богатство, которое содержится и у схизматиков и у еретиков [79].

Третьим элементом духовного опыта, который способствует единению христиан, является святость. Божественный план предполагает единую Церковь, поелику един есть и Христос. Грехи человеческие растерзали единое мистическое Тело Христа. Но это разделение является соблазном, несовместимым с таинственным и постоянным пребыванием Христа в мире, с самого момента Его явления в мир. Ставши членами Тела Христова через крещение и будучи постоянно способными вновь стать таковыми, в случае отпадения, мы должны стараться восстановить этот Corpus Christi misticum, т. е. собрать вместе все члены этого тела. Но это уже является деланием святых, ибо Бог возложил ответственность на каждого из членов Тела Христова, принадлежащих к обществу святых [80]. Быть святым означает не только быть аскетом и примером нравственности, но, и это особенно, означает мистическое слияние со Христом.

Святость является качеством метафизическим, свойством Тела Христова. Возвращение к видимому слиянию с мистическим Телом Христа является делом святости, постоянно преуспевающей в Церкви видимой и невидимой. Дело единения не может быть совершено людьми, лишенными святости, потому что именно такого рода люди привели к разделению Церквей. Только через посредство людей, вера и любовь которых и их преуспевание в духовной жизни делает их достойными быть в самом сердце Тела Христова, только через них можно восстановить единство Церквей. Единение христиан является гораздо большим вопросом, нежели вопросы культуры или вопросы техники, которые обычно предоставляются специалистам или дипломатам. Оно является вопросом святости, оно является деланием святых [81].

4. Особым методом, предложенным английским журналом «Экуменика» («Oecumenica»), является богословский синтезис. Этот журнал призывает всех, подвизающихся на ниве христианского единения, к бологословскому синтезису, т. е. к слиянию, к собиранию воедино всех христианских дарований: все то, что превосходно, что велико, что положительно, что свято, все то, что божественно во всех общинах, все эго должно слиться воедино. Но подобное дело собирания воедино сразу же наталкивается на непримиримость со стороны известного рода плохих традиций в христианских общинах. Предрассудки и несогласия накоплялись и укоренялись веками, медленно и незаметно. Поэтому собирание воедино общих добродетелей требует от нас, чтобы мы рассеяли эти предрассудки и недоразумения и заботливо проанализировали неудачные формулы и неподходящие определения, которые, кроме того, еще часто бывали и плохо поняты [82]. Богословский синтезис является ограниченным методом и он постоянно совершенствуется [83]. Он может дать прекрасные результаты, но дело единения Церквей для него является бременем непосильным. Его роль в этом деле много зависит от тесного взаимодействия с психологическим методом.

5) Другим путем к единению является тот, который одним православным экуменистом назван металогическим методом [84]. Металогический метод является в большей своей части актом откровения, которое переносит способность и силу понимания человеческого ума в область трансцендентного. Целью экуменического движения, согласно этому методу, должно быть не формальное единение, которое невозможно [85], если каждый будет сохранять свое вероисповедание, а действительное единение, которое, нужно ожидать, совершится иными путями, не формальными и, быть может, путем металогическим [86]. Как на пример ссылаются на квакеров, которые, как мы уже говорили, не признают никаких таинств, даже крещения, и которые все же на экуменическом конгрессе в Эдинбурге проявили такую горячую веру, такой богатый религиозный опыт, такую веротерпимость и такую любовь, что даже один из православных членов конгресса воскликнул: «Над ними витает дух Пятидесятницы!» И при всем этом могут ли быть они названы христианами, не будучи даже крещеными?

По своему духовному опыту и по глубокой метафизике, свойственной их натуре, квакеры, с одной стороны, весьма близки к нам, православным, а, с другой стороны, они очень далеки от нас по своим догматическим убеждениям. Это доказывает лишь, что экуменическое движение прогрессирует таинственными путями, непонятными для разума. Подобное единение, которое является единением любви Христовой, говорит Зандер, не является противоречием при обособленности наших Церквей; эта обособленность,— продолжает выше названный автор,— имеет в своей основе не столько греховность или немощность, как это подчеркивается в экуменических постановлениях, сколько нашу преданность Церкви, детьми которой мы являемся, а также нашу преданность традициям и духовному опыту [87]. Это единение, которое по своему существу есть любовь, восторжествует ли здесь на земле? Тело Христово, которое есть Церковь, распинаемо ли здесь на земле или прославляемо [88]? Металогический метод, будучи по происхождению преимущественно православным, русским, выявляет нам, до известной степени, те почти непреодолимые трудности для исторического, формального, земного единения (воссоединения) Церквей. Но этот метод обнаруживает нам и ту истину, что Православие придает больше значения реальному единению Церквей, единению невидимому, мистическому. Металогический метод должен быть серьезно подготовлен при помощи психологического метода или же посредством благодатного сознания.

3. Отношения. Экуменическое движение способствовало проверке, уточнению, а также очень ценной документации как для каждой из участвующих на конгрессе Церквей в отдельности, так и для самой общей работы по объединению христианства.

а) Протестантство, как инициатор экуменического движения, сделало и делает все, что в его силах, для того, чтобы это движение было живым и дало бы положительные результаты; кроме того, оно постоянно углубляло проблемы, подлежащие исследованию, а также и самые цели, к которым стремится. Четыре больших экуменических конгресса с участием нескольких сот представителей были свидетелями того глубокого и искреннего благочестия, а также широких и многосторонних познаний и христианского энтузиазма протестантских делегатов, которые обнаружились при совместных работах на заседаниях этих конгрессов.

Множество протестантских церквей, из которых каждая имеет свой катехизис, свое церковное представительство и свои традиции, не способствовало интерконфессиональному движению, а, наоборот, бывали моменты, когда протестанты не достигали соглашения даже между собой. Каким же образом могли они сблизиться с православными? Поэтому у православных так часто получалось впечатление, что как на деловых заседаниях комиссий и подкомиссий, так и на пленарных заседаниях они присутствовали как будто на диспутах с сектантами. Что касается самих протестантов, то они покидали эти конгрессы с далеко неодинаковыми впечатлениями. Взамен этого они были почти единодушны в своем усердии, искренности и примерной учтивости к конгрессистам других вероисповеданий. Правда, почти все решения конгрессов редактировались в протестантском стиле, и православные принимали их с неизменной «формулой: «С этим пунктом мы не согласны» [89]. В Эдинбурге православные делегаты обратились к конгрессу с заявлением, в котором указывали, что общий язык решений является чуждым для православного сознания даже тогда, когда известные пункты не противоречат православному учению, но все же они не могут удовлетворить православных. Это заявление не было рассматриваемо как оппозиция (nemine contradicende) [90]. Такое отношение к православным не является ли пренебрежением? Возможно ли такое отношение именно к делегатам той Церкви, от которой особенно ожидали понимания и благожелательства в деле сближения и единения. Мы склонны верить, что неясный тон заявления православных не был принят конгрессом за определенную доктринальную позицию с тем, чтобы это заявление было принято во внимание и рассматривалось, как таковое. Вообще же создалось впечатление, что протестанты были весьма корректны по отношению ко всем конгрессистам.

Отношение протестантов к Православной Церкви за последние 50 лет значительно изменилось. От пренебрежительности и сарказмов Адольфа фон Гарнака до симпатии и восхищения перед Православием со стороны Висерта Хуфта — порядочное расстояние. Несомненно, не все протестанты смогли ознакомиться с Православием, чтобы изменить свое представление о нем. Можно с удовлетворением отметить тот факт, что теперь протестанты стараются познакомиться с Православием иным путем, нежели по наслышке, и всячески ищут сближения с ним. Этим мы обязаны прежде всего установлению в период между двумя мировыми войнами все более и более тесных связей между Православием и протестантством через посредство разных исследователей как с одной, так и с другой стороны: священников, профессоров, студентов. Однако психологическая ориентация протестантства на Православие является главным образом делом англиканства. Англиканская Церковь, будучи и протестантской и католической, но в то же время в значительной мере отличающаяся и от католичества и от протестантства [91], делает значительные усилия для сближения или даже для воссоединения с Православием [92]. Она приписывает себе роль некоего моста между Православием и протестантизмом. Англиканская Церковь руководит деяниями экуменического движения, а в 1937 г. она оказала гостеприимство двум конгрессам — Оксфордскому и Эдинбургскому. Эта Церковь в первую очередь стремится к собственному объединению с Православием, а затем уже к объединению протестантизма в собственном смысле с тем же Православием. Но, кажется, экуменическое движение обязывает ее предварительно попытаться осуществить объединение сначала в пределах самого протестантизма, объединение не формальное, а существенное, которое представляло бы после этого протестантство единым блоком. Ряд неудач, постигших до сих пор ее попытки к сближению с другими Церквами на догматической основе, достаточно показало Англиканской Церкви, что ее судьба неразрывно связана с протестантизмом. Но примирится ли Англиканская Церковь с бесконечными отрицательными результатами, которых протестантство никогда не преодолеет вследствие той конфессиональной неуступчивости, которая была проявлена на экуменических конгрессах. Трудно допустить что-либо подобное, тем более что англиканство, как мы видели выше, находится в последней стадии переговоров с Православной Церковью. Вероятно, она попытается закрепить свое сближение с Православием просьбой о созыве Вселенского Собора, который признал бы в той или иной форме ее положение в пределах Православной Церкви или же на грани ее; по этому пути она предложит итти, по всей вероятности, и протестантству в собственном смысле слова. С этим методом, вероятно, не согласятся протестанты. Во всяком случае, Англиканская Церковь сделает все возможное, дабы не потерять того, что она получила до сих пор у Православия, и достичь поставленной через экуменическое движение цели.

Говорят, что Англиканская Церковь через посредство экуменического движения стремится создать коалицию из Православных Церквей и протестантства, направленную против католичества. Идут дальше в своих утверждениях: будто бы на ряду с желтым, красным и черным Интернационалами образуется еще и протестантский интернационал [93]. Приверженцы католицизма и распространители подобных инсинуаций забывают, что их противники пустили в ход другой слух о католическом интернационале. Другие утверждают еще с большей настойчивостью, что экуменическое движение является не больше, как простым политическим орудием в руках Англиканской Церкви, которая после ослабления протестантизма и Православия станет самым большим интернациональным конкурентом Ватикана. Английский империализм оказывает всяческое внимание этому религиозному движению, которое постарается превратить его в политическое средство для достижения своих экономических привилегий на Востоке [94].

Не исключена возможность, что английские государственные деятели имеют свои определенные расчеты в связи с экуменическим движением, в котором официальная Англиканская Церковь играет столь видную роль. У нас не имеется никаких данных, которые позволили бы нам высказаться, в какой мере экуменическое движение находится и действительно ли оно находится в связи с политикой англосаксонских государств. Но такое подозрение, хотя и не ясно высказанное, тяготеет над западным экуменизмом, в особенности со стороны римо-католиков. Достаточно в этом отношении привести мнение, с некоторыми оговорками, католического ученого Макса Прибилла, который утверждает, что возможные политические тенденции в экуменическом движении, если они действительно существуют, то они тщательно замаскированы и не имеют решительного влияния на друзей этого всемирного движения [95].

б) Римско-католическая Церковь всегда приглашалась на экуменические конгрессы. Не вина экуменистов, если программа и стремления этих конгрессов не совпадают окончательно с интересами Римско-католической Церкви. Напряженность в отношениях между католичеством и протестантизмом, впрочем, так велика, что один профессор-богослов из Геттингена Е. Мирш заявил, если бы папская церковь согласилась участвовать на Стокгольмском конгрессе, то евангельская Церковь была бы вынуждена отказаться от участия на этом конгрессе [96].

Католичество не участвовало ни в одном из деяний экуменического движения и никогда не давало своего согласия ни на какие предложения или инициативы, исходящие от этого движения. Католическая Церковь энцикликой папы Пия XI от 6 января 1928 г. «Mortalium animos» запретила даже всем католикам вообще какие бы то ни было связи с экуменистами.

Католический ученый Конгар так резюмирует причину отказа Римско-католической Церкви участвовать на экуменических конгрессах:

1) Католичество является слишком большой и сложной институцией для того, чтобы участвовать в подобного рода, да еще сомнительном движении, которое, кроме того, таит в себе риск и опасность, в особенности в его начальной фазе.

2) Католичество опасается, как бы его единство не подверглось опасности от соприкосновения с раздробленностью и не было бы ослаблено этим соприкосновением. Есть разница в оценке вещей, в логике и в предъявляемых требованиях между экуменизмом и католичеством. Католичество означает множественность, которая интегрируется в единстве, и единство, которое ассимилирует в себе множественность. Единство первенствует. Множественность нужно понимать только по отношению к единству. Римско-католическая Церковь опасается, как бы экуменизм не стал бы соблазном для единства, допустивши вовлечь себя в логику множественности, которая являет собою релятивизм, составность, конкордизм (договариваемость) и частное мнение. Могло бы случиться, что единство потеряло бы больше того, что могло бы выиграть множество. Католичество сознает, что оно имеет определенную миссию, облечено благодатию единства и полноты.

3) Полнота Римско-католической Церкви не может быть ни представлена, ни формулирована на публичных диспутах, на конференциях или на интернациональных конгрессах. Церковь не может сама себя определять или представлять себя адэкватно, потому что в этом случае она могла бы подпасть под закон частичного представления, тогда как в действительности она является полнотою, полнотою живой, находящейся за гранью всего, что можно выразить. Церковь являет сама себя самым фактом своего существования. Она избегает делать утверждения о самой себе. Рвение экуменического чувства опасно, потому что оно может сократить действительность до своих собственных пределов. Это рвение должно принять ориентацию церковного богословия, а не учение должно подделываться под экуменическое чувство.

4) Римско-католическая Церковь ожидает только от Духа Святого возвращения всех христиан к единству. Действие Духа Святого, конечно, возможно и в деле экуменического движения. Но это движение в некотором смысле не безукоризненно и оно чувствует шаткость своего расчета на волю Божию, которая выразится в будущем.

Участники экуменического движения убеждены, что воля Божия в отношении Церкви касается больше будущего, нежели прошедшего, т. е. того, чем была и чем является Церковь. Пытаются утверждать, что Церкви еще нет, что она еще будет и что события, происходящие в наше время, являются истинным откровением. При действии, направленном исключительно к будущему, можно не заметить того, что уже дано, то что уже являет собою нечто определенное, уже полученное и неотъемлемое. Церковь была и есть непрерывно со Христом. Эта непрерывность ее со Христом охраняет ее от всех падений и в особенности от возможности подвергаться изменению [97].

Одним словом, Римско-католическая Церковь имеет уверенность в том, что она содержит полноту истины, в пределах которой все частные мнения и антиномии, которые когда-либо были высказаны, имеют в отдельности свое определенное место, в полной согласованности с единством. Являясь такой полнотой, католичество не может вступить в какую-то игру, каковой представляются экуменические конференции, потому что на этих конференциях вовлечены в игру части, в то время как католичество представляет нечто цельное [93].

Отрицательное отношение Римско-католической Церкви к экуменическому движению никого не удивляет, точно так же, как и сущность приведенных мотивов. Громкие слова «полнота истины», «целое по отношению к частям» — уже устарели. Возможная конечная неудача экуменического движения была бы воспринята католиками, как победа их изоляционистского метода. Но эта возможная неудача совсем еще не означала бы триумфа католичества, как это оно себе представляет, ибо не все то, что теряют остальные христиане, может послужить на пользу папства.

Мегаломания Рима и постоянное пренебрежние к христианам не-католикам, погубят его. Гордым и надменным, тем кто преследует только свои интересы, противится Бог. Это элементарный нравственный закон, суда которого не избежит и Рим.

в) Православная Церковь участвовала на всех конгрессах экуменического движения. Это она делала с радостью и любовью, зная, что исполняет драгоценнейшую заповедь Спасителя: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой (Иоанн. XIII, 34—35).

Православная Церковь горячо желает, чтобы недоразумения и разделения между христианами прекратились возможно скорее и чтобы сладость братской любви объединила нас вновь в единственное Божественное Тело Христово: «Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело; так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или эллины, рабы или свободные, и вес напоены одним Духом» (1 Кор. XII, 12—13).

Это единение в Теле Господа, т. е. в Церкви Его, является делом столь святым, столь богоугодным и столь нужным для нашего спасения, что Господь Иисус Христос сам молится Отцу об осуществлении и сохранении его: «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их. Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино,— да уверуют мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино; Я в них и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Иоанн. XVII, 20—23).

Совершенное единство Церкви свидетельствует о присутствии Спасителя в ней; отсутствие этого единства означает отрицание Церкви. Единство Церкви удостоверяет нас в присутствии любви Божией к Церкви. Единство означает наше слияние (интегрирование) в Боге. Разделение указывает на заблуждение (уклонение) от спасительного пути, на атеизм и богохульствование, ибо единение являет нам Бога, как основоположника солидарности через любовь, разделение же (разрозненность) являет нам врага Бога и родоначальника вражды, сеющего ненависть: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоанн. IV, 8).

Конфессиональный шовинизм и часто надменное невежество осуждали и осуждают участие Православной Церкви в экуменическом движении. Некоторыми лицами утверждается даже, что православные делегаты предали свою Церковь, подготовив почву к объединению с протестантами». Однако из тех фактов, а равно и тех объективных оснований, которые были изложены выше, вполне ясно видно, что православные делегаты такого предательства не совершили, напротив, сближение, например, с Англиканской Церковью, фактически являющееся «приближением Англиканской Церкви к Православию», было не результатом экуменическаго движения, но непосредственного соглашения между руководителями этих двух Церквей еще до созыва первого экуменического кон-греса в Стокгольме, в 1925 г. Соединение с протестантской церковью допускается православными единственно только на основании единения веры. Экуменизм делает большие усилия в этом направлении, но такой счастливый момент единения, невидимому, еще далек. Утверждают также, что православные не должны иметь общения с еретиками, которые представляют экуменическое движение [100]

Верно, что канонические установления Православной Церкви запрещают сближение и сотрудничество православных клириков с еретиками [101]. Но эти еретики, представляющие экуменическое движение, являются еретиками совершенно особаго рода: они стремятся, искренне желают сближения с истиной Церковью и хотят вступить в лоно Православия. Разумеется, способы этого возвращения в Православие разнятся до некоторой степени от тех способов, которые практиковались в первые века христианства. Эволюция современного общества и нынешние взаимоотношения между людьми на всем земном шаре предполагают совершенно другую атмосферу и заставляют прибегать к другим способам, чем те, которые практиковались 15—16 веков назад. Те исключительные внимание и любовь, с которыми организаторы экуменическаго движения приглашали и приглашают все христианские Церкви братски сотрудничать в целях реального восстановления видимого единства мистического Тела Спасителя, конечно, не могли быть не истолкованы как искусная еретическая западня, которой всячески должно опасаться чистое Православие. Надо ли было подражать католической пассивности и презрению? Должно ли было отвечать ругательствами и оскорблениями, как это практиковалось некогда своего рода христианами новой формации, представляющими фанатичный ирредентизм. Отношение Православной Церкви было предуказано самой практикой ее исторического существования. Сам Спаситель и Его Апостолы в гораздо большей мере шли дальше тех отношений, которые создались в настоящее время между Православной Церковью и экуменическим движением. Разве Сам Спаситель не беседовал с неверными, не входил в дома и не возлежал за трапезой с мытарями, заклейменными общественным презрением? Разве не исцелял бесноватых? Разве Апостолы не молились в синагогах с иудеями, будучи «всем вся» для того, чтобы всех приобрести? Разве осудит кто-либо св. апостола Павла за то, что пребывал на собраниях языческих риторов и философов в афинском ареопаге? Сколь многие из слушавших Его обратились тогда! А ведь Православная Церковь участвует на конгрессах, членами которых являются все христиане! И в этом огромная разница, чтобы не сказать больше. Ведь большинство Вселенских Соборов происходило в присутствии еретиков по вопросам вероучения или церковной дисциплины и при том вопросам, возбуждаемым самими еретиками; Арий, Македонии, Несторий и их многочисленные единомышленники принимали самое деятельное участие в суждениях этих Соборов. Конечно, еретики были осуждены, но не станет же кто-нибудь отрицать благодатное пребывание Святого Духа на участниках Соборов в присутствии этих еретиков. Точно также происходило на поместных Соборах, в особенности созываемых в связи с различными арианскими направлениями IV в. Святые отцы не уклонялись от вступления в переговоры с еретиками всякий раз, когда они искали сближения с Православной Церковью. Даже больше того, в противоречие канонам, ими же созданным, многие из Отцов Церкви, великих наставников, давших нормативное учение для всей Церкви, не стеснялись проповедывать еретикам, которые часто в праздничные дни наполняли православные храмы. А ведь проповедь произносилась за божественной литургией и, следовательно, еретики присутствовали при совершении богослужения. Общеизвестны те усилия, которые прилагали в этом направлении св. Василий Великий и св. Григорий Богослов, пожиная большие успехи в рядах полуариан. Отсюда ясно, что Православная Церковь не вводит никаких новшеств, участвуя в экуменическом движении. Она держится той линии древних традиций, освященных примером Спасителя и Апостолов и соблюдавшихся с великой пользой в период «классического» христианства. Все христиане, независимо от их положения, должны хранить «единение духа посредством мира» (Ефес, IV, 3). Если мир является одним из пламенных желаний Церкви и всего человечества, подобает, чтобы этот мир прежде всего царил среди христиан, «ибо Господь не есть Господь неустройства, но мира» (1 Кор. XIV, 33).

Православная Церковь оказала существенные услуги в деяниях конгрессов экуменического движения. В первую очередь роль ее была профилактического характера: она предупредила этим ложное соглашение, которое могло привести к катастрофе. Так, например, в Лозанне основы, установленные для фиксирования общих условий и голосования их конгрессом, уклонялись во многих отношениях от православных принципов. Протестанты добивались во что бы то ни стало соглашения, старались примирить разноречивые идеи и мнения. Православная же Церковь твердо заявляла, что подлинное воссоединение допустимо лишь на основании единой веры и исповеданий первенствующей неделимой Церкви времен семи Вселенских Соборов и первых восьми веков. Она не допускает компромиссов и отвергает игру двухсмысленных формул [102]. Она настаивала на следующих критериях в деле междухристианскаго (интерконфессиональнаго) сближения на догматической почве:

1) в отношении догматов должны быть сохраняемы определения и выражения, формулированные Вселенскими Соборами;

2) свобода толкований и учения в вере принадлежит только Церкви, как целому, и отнюдь не отдельным ее частям и еще меньше — единичным атомам;

3 ) богослужебные разности допускаются лишь постольку, поскольку они не отклоняются от общей основы вероучения, на котором покоится весь богослужебный культ, преподанный Церкви через святых Апостолов [103].

Во вторую очередь Православная Церковь успела серьезным образом обратить внимание участников конгресса на сокровищницу своего вероучения и богослужения и внесла свои догматические концепции в некоторые решения, как например, благодати, св. евхаристии, богодухновенности Св. Писания, человеческого и божеского в личности Спасителя и т. д. Ее доминирующее влияние возрастает в целом ряде других вопросов, как например, о Св. Предании, св. таинствах, и, можно предвидеть, что в ближайшем будущем Православие сделает приемлемыми для протестантов и другие существенные пункты своего учения. Оно добивается на всех конгрессах того, чтобы было понято и воспринято его экклесиологическое учение, которое является главной основой экуменическаго соглашения [104].

Не надо забывать, что на экуменических конгрессах протестантам принадлежит большинство и что истина может импонировать только при условии напряженной борьбы. Все достигается посредством борьбы как в этом мире, так и на небесах. Пассивность означает косность и смерть! Не надо забывать, что истинная Церковь определяется не только соответствием Св. Писанию и исповеданию древних Символов веры, не только преемственностью священства, соблюдением таинств, веры и предания, но и непрестанным творчеством к проявлением Даров Святого Духа [105]. Церковное творчество и видимое действие благодатных даров Святого Духа являются теми живыми силами, посредством которых Православие преобразит мир и осуществит столь желанное единение всех христиан. Что Православие подвизалось и подвизается не напрасно в этом направлении, видно, например, из статьи, напечатанной в лондонском журнале «Church limes» по случаю созыва конгресса в Лозанне. В ней мы читаем: «В особенности этот конгресс оправдывает себя в следующей перспективе: он предоставил Западу счастливую возможность почерпнуть еще многое из вероучения, благочестия и духовнаго равновесия Православного Востока» [106].

Деятельно участвуя в экуменическом движении, Православная Церковь становится все более и более известной Западу и благодаря этому производится решительная оценка не только самаго Православия, но и самих усилий, прилагаемых в деле воссоединения Церквей.

«Западные христиане,— говорит один православный экуменист,— стали теперь весьма внимательными к православной вере и богослужению: они с благоговением присутствуют за православными церковными службами и трогательно выражают свое почтение к православным иерерхам… На специальных совещаниях предстоятели западного христианства всегда стараются усвоить и вникнуть в восточно-православное мировоззрение… С другой стороны, и православные начали видеть многое, касающееся западнаго христианства, в другом свете и привыкли ценить все доброе, что там содержится» [107].

Все более углубляющееся ознакомление с Православием во всех отношениях представляется делом уже давно начатым. Но наибольшая заслуга в смысле этого ознакомления глазным образом принадлежит блестящему сонму русских клириков и богословов, находящихся за границей, которые сделали для установления отношений между Православием и прочими христианскими вероисповеданиями больше, чем все начинания, исходящие от официальных церковных кругов на протяжении четырех столетий. Протестанты, в особенности представители англиканства, единодушно признают первенствующую роль русских богословов в деле раскрытия сокровищ Православия и явления их Западу [108]. Эти богословы успели рассеять то нарекание на Православие, что оно является как бы лишь нагромождением обрядов, не содержащих в себе ничего жизненнаго и не способных к духовному творчеству, как претенциозно заявлял полвека назад Ад. Гарнак. Наряду с богословами и русское заграничное студенчество развивает широкую деятельность по сближению и соглашению между Православием и англиканством, группируясь вокруг таких ассоциаций, как: World Student Christian Federation и содружества свв. Албания и Сергия [109]. Как одни, так и другие усердно трудятся для распространения света и авторитета Православия, творческие силы которого становятся незаменимыми во всех современных задачах: социальных, политических и богословских [110]. Верно, некоторые из этих русских богословов в своих сочинениях и убеждениях разделяют несколько либеральные богословские взгляды, часто слишком снисходительные по отношению к протестантству, и дают своеобразные толкования святоотеческому мышлению [111]. В этом чувствуется их исключительное положение — положение православных людей, обретающихся на чужбине, живущих вдали от. родного православного очага Великой Русской Церкви. Все же их знания, таланты и благочестие являются одними из сильнейших рычагов всего экуменического движения.

Заключение

Экуменическое движение есть не что иное, как попытка найти выход из того кризиса разделения, в котором находится Церковь на протяжении уже тысячелетия. Христианская Церковь тяжело страдает из-за отсутствия единства и, вследствие этого, и единодушия в ее работе для «удобрения» и освящения мира. Церкви, ныне разделенные и разрозненные, непременно должны быть собраны воедино, дабы возвратиться к мистическому единению Тела Христова. Разделение Церквей на конфессиональные вероисповедания и их подразделения причиняло и еще причиняет бесконечные страдания для христианского мира и препятствуют благодатному действию Святого Духа в мире. В то же время ослабевают оборонительная крепость и творческая сила христианства перед натиском стольких течений современной светской жизни. Поэтому-то все и охвачены желанием достигнуть единства. И в этом смысл экуменического движения. Будет ли в силах это движение осуществить столь благородную цель и божественную заповедь, преподанную Самим Спасителем? Есть много скептиков, которые снисходительно и иронически улыбаются при виде пламенных и настойчивых усилий экуменизма. Экуменическое движение не добилось до сих пор существенных успехов; здесь еще много трудностей, многого еще надо добиться! Многие методы надо еще уточнить и уяснить, но есть зато и точки опоры, на которых участники экуменических конгрессов сосредоточивают свои мысли, слова и действия [112].

Работа движения встречает большие препятствия и его подстерегают большие опасности. Его возможности и его горизонт предначертаны в следующих священных текстах, находящихся в кажущемся противоречии: «Духа не угашайте, пророчеств не уничижайте!»[113] и — «Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов от Бога ли они, ибо много лжепророков вошло в мир»[114]. Экуменисты должны отречься от всего человеческого для того, чтобы следовать этим заповедям. Высказываются мнения, что воссоединение Церквей произойдет не по воле человеческой, но наипаче по воле Божественной [115]. Это мнение совершенно верно, но не менее верно и то, что было бы смертельным грехом обходить столь капитальный христианский вопрос под предлогом оставления его на «волю Божию», ведь такая формула имеет слишком прозаичный смысл. Нет! Христианское единение является слишком великим и святым делом, чтобы не включить в себя все силы людей, просвещенных св. крещением. Но это означает совершать почти сверхчеловеческое [116]. Это дело многовековое, однако время это может быть сокращено или продолжено по воле Божией. Оно требует, однако, со стороны христиан борьбы и исключительного напряжения. Да, Церкви должны именно бороться и бороться настойчиво за их воссоединение, не предаваясь ни на миг отчаянию и не оставляя без внимания ничего, что могло бы приблизить эту чудную победу [117]. Православная Церковь имеет вполне определенную роль и до некоторой степени роль решающую в этой борьбе за единение Церквей. Это не иллюзия, не самообман, не переоценка Православием себя, но искреннее убеждение большинства протестантских приверженцев экуменического движения. Один, наиболее авторитетный экуменист из протестантского мира, В. А. Виссерт Хуфт подчеркивает, что Православию принадлежит миссия блюсти древние христианские традиции в области вероучения, организации (церковного устройства) и богослужения. Православие сохранило себя от мирских влияний, оберегая драгоценное достояние первоначального христианства [118]. Оно явило западно-протестантскому миру в последнюю четверть столетия значительную часть этих сокровищ как доктринального, так и литургического характера. Православию принадлежит и принцип преобладания соборности над индивидуальностью (личностью). Протестантство не оказалось «непроницаемым», «самозамкнутым» к действию Православия в его среде. Оно старается приблизиться к Православию, но не уверенными шагами, а с продолжительными остановками. Надеемся, что это постепенное приближение приведет к полному единению. Однако единение требует нескольких существенных условий: во-первых, чтобы протестантский мир принял учение древней и неразделенной Церкви периода семи Вселенских Соборов. Согласно православной концепции единение Церквей должно быть догматическим и тесно связанным органически единением в вере, основанной на всех фундаментальных истинах, содержащихся в Откровении и на учении Вселенской Церкви до времени возникновения схизмы [119]. Допустимы лишь литургические и организационные разности, не связанные с догматами. Церкви сохраняют в областных границах свой исторический стиль (характер), как разъяснял Патриарх Фотий, подчеркивая, что там, где не нарушается вера, не может быть отпадения от церковного общения и от вселенскости, ибо могут быть сохраняемы обычаи и предания каждой группы, не принося ущерба хранящим их и не причиняя какого-либо оскорбления неприемлющим их [120].

Представители англиканства, которые находятся ближе к Православию, чем протестанты в собственном смысле слова, будут продолжать борьбу за воссоединение с Православной Церковью. Борьба их выражается в углублении процесса ознакомления с древне-отеческими традициями и в установлении более личных связей между предстоятелями Церквей Англиканской и Православной.

Вторым существенным условием воссоединения должно быть предварительное объединение самого протестантства в его собственных пределах. Действительно, между 1927 и 1937 гг. происходил процесс такого рода объединений внутри протестантской церкви. Утверждалось, что это объединение фактически является административным и организационным и меньше — религиозным, так как протестантские церкви покоятся на общедогматической основе. Само же объединение произошло на минимальной «платформе» оскудения догматическаго сознания [121]. Это замечание справедливо, но все же из него надо выводить оптимистическое заключение, потому что даже объединение Церквей, с родственных с догматической точки зрения, должно радовать истинных христиан Поэтому Православная Церковь имеет веские основания надеяться, что усилия в отношении воссоединения Церквей не останутся тщетными, а пессимизм и недоверие некоторых ничем не оправдываются.

Следует все же, чтобы Православие было более организованным и более сплоченным в деле экуменического движения. Отдельные Православные Церкви не поддерживают между собой постоянных связей по вопросу о воссоединении и по другим вопросам и не являются неделимым целым, т. е. как сплоченный блок перед лицом всемирных конгрессов. Так, например, конгресс православных профессоров богословия в Афинах в 1936 г. [122] и подготовительная всеправославная конференция в Ватопецском монастыре на Афоне в 1930 г. [123] признали отсутствие таких связей между Православными Церквами и сделали ряд предложений, оставшихся, к сожалению, без последствий из-за неблагоприятных обстоятельств. Православие приобретет новую силу и авторитет, во-первых, возвратив в свое лоно древние инославные братские Церкви, как-то: Армянскую, Коптскую, Абиссинскую, Халдейскую, Яковитскую и др., которые группируются вокруг сильного и чистого ядра чистой веры.

Возрастанию успеха и авторитета Православия в деле (строка утеряна в оригинале – анти-папизм) главным образом представители Русской Церкви, находящиеся за границей. Нетрудно себе представить, какую мощь будет представлять Православие, если на экуменических конгрессах число его делегатов будет увеличено представителями Православной Церкви, находящимися в пределах Руси. Это окружает Православие ореолом авторитета и духовным слиянием живой и испытанной христианской Церкви наших дней. Подобно тому как протестанты-экуменисты сгруппировались вокруг Церкви Англиканской, необходимо, чтобы и православные собрались вокруг самой авторитетной из Православных Церквей и которая была бы самой верной гарантией за все Православие и за успех дела воссоединения всех Церквей.

Экуменическое движение означает создание единого христианского фронта. Настало время, когда Православие должно осознать ту исключительную роль, которая может ему принадлежать на этом фронте. Поэтому оно не должно откладывать процесса выяснения теперешнего положения вещей, при котором поместные Церкви распыляют свои силы, оставаясь в весьма вредной взаимноотчужденности, и делают изолированные попытки к сближению, но с ничтожными результатами. Автокефалии и разные национальные ограничения не должны более служить препятствием и тормозить дело объединения и сплочения всего Православия. Для того, чтобы отдельные подразделения (фракции) экуменического движения не имели никаких сомнений в их устремлениях к истинной Церкви, необходимо, чтобы перед ними предстояло Православие, подобное единому сплоченному блоку, не имея никаких брешей или же пробелов в его составе. Православные национальные Церкви должны снова сгруппироваться и образовать единую, несокрушимую духовную силу, внушающую к себе полное доверие и вполне облеченную авторитетом. Ведь духовный глад современного протестантства, жаждущего единения, объясняется именно тем, что оно состоит из множества разрозненных церквей или общин. Стремление англиканства к единению отчасти объясняется тем, что оно поддерживается элементом религиозно-политического характера, главным же образом это стремление основывается на уверенности англикан, что Православная Церковь представляет внушительную и тесно сплоченную силу, которая может противостоять католической мощи.

В случае, если бы англиканство успело органически объединить вокруг себя все протестантство, то было бы весьма сомнительно предполагать, что оставался бы в силе актуальный смысл экуменическаго движения, т. е сближение с Православием и само движение приняло бы совершенно иной оборот, а именно,— западный экуменизм мог бы тогда претендовать на сближение Православия с протестантством. Во всяком случае, без того чтобы проводить в жизнь внушительную конфессиональную политику, Православие не сможет импонировать своей мощью и своей экуменической ролью, как лишь посредством вполне организованного сплочения всех национальных Православных Церквей. Этому делу положила начало Русская Церковь, приведя скова в свое лоно ее духовных чад, временно отторженных от нее, а также и через воссоединение русских униатов в ее западных областях. Только таким образом Православие займет по достоинству принадлежащее ему место в созидании общехристианского фронта.

Разделенный догматически, этот единый фронт совершенно необходим для спасения общехристианского достояния [124]. Он необходим в особенности для исполнения заповеди Спасителя: «Да будет едино стадо и един Пастырь» (Иоанн. X, 10), и чтобы избавить христианский мир от столь печального положения быть зрителем самых низких мерзостей, окончательно унижающих человека, и для того, чтобы дать всему миру духовную сплоченность, основанную на важнейшем принципе, проповедуемом Церковью: любви к ближнему.

Те христиане, которые препятствуют делу объединения Церквей или безразлично относятся к этой задаче, сами себя исключают этим из Церкви, не будучи истинными христианами,— «ибо не может иметь Бога своим отцом тот, кто не почитает Церковь своею Матерью». Господь побуждает нас и повелевает: «Кто не со Мною, тот против Меня и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Матф. XII, 30). Тот, кто разрушает мир и согласие во Христе, действует против Христа! И кто действует вне (строка утеряна в оригинале – анти-папизм) Церковь Христову.

Не поддерживающие этого единства нарушают закон Божий, не содержат веры в Отца и Сына, не соблюдают закона жизни и спасения [125]. «Не имеют в себе любви Божией, те которые не любят единства Церкви»,— провозглашает бл. Августин [126]. Противники единения подвергают себя тем большему осуждению, поскольку Церковь устроена на едином пространстве земли [127]. Она всемирна [128]. Она едина, хотя и рассеяла во всем мире, она обитает в мире, как бы в одном жилище, она содержит веру, как бы имея одну душу, одно сердце, одно учение и одни уста [129]. Она сияет подобно солнцу во всем мире [130], ибо только ей принадлежит истина [131], она несокрушима [132]. Св. Иоанн Златоуст характеризует Церковь и восхваляет ее таким образом, как никто не восхвалял доныне: «Не отлучайся от Церкви! Ничто так не крепко, как Церковь; надежда твоя — Церковь, спасение твое — Церковь, убежище твое — Церковь! Она выше небес, она пространнее земли, она никогда не стареется, но всегда пребывает в силе. Поэтому Писание, указывая силу и постоянство ее, нарицает ее горою, чтобы показать чистоту ее, называют ее девой, чтобы показать красоту ее, называют ее царицей, чтобы показать сродство ее с Богом, называют ее дочерью». Святые Отцы сравнивают единство Церкви с неизреченной привязанностью друг к другу голубей. Церковь — это рай на земле [133].

Поэтому бороться за единство Церкви, значит бороться за восстановление райской жизни.

Практически конкретные предложения для осуществления этих святых пожеланий могут быть резюмированы следующим образом:

1. Единение Церквей является евангельской заповедью и империативом христианского сознания.

2. Однако восстановление вселенского единения или подлинного экуменизма святоотеческой эпохи нельзя себе представлять как лишь в плоскости восстановления единения в вере, т. е. единения на догматических основах.

3. Подготовка такого единения, вернее воссоединения, предполагает постоянное общение между Церквами в Духе христианской любви для наиболее подробного взаимного ознакомления; таким образом, будут сглаживаться особенности, их разделяющие. и их концепции постепенно будут укладываться в рамки учения святых Вселенских Соборов.

4. В этом духе встречи представителей разных Церквей на интерконфессиональных (междухристианских) периодических конгрессах для обсуждения и разрешения вопросов, интересующих христианское сознание, и для согласованного действия всей Церкви в мире представляли бы собою метод взаимного сотрудничества в целях осуществления экуменического единения.

5. Православная Церковь ввиду того, что сохранила неприкосновенным сокровище веры и христианской жизни, принятое ею от древней Церкви, считает, что ее присутствие в такого рода начинании является существенным содействием в смысле поддержания усилий, ведущих к подлинному вселенскому единению.

6. Для того, чтобы успешно выполнить такую роль в экуменическом движении, необходимо предварительно организовать тесное сотрудничество всех Православных Церквей в единый фронт Православия и в особенности тех из них, которые пользуются наибольшим авторитетом и представляют наибольшее число верующих, а также научиться приспособляться к известному методу тесного сотрудничества Православия и согласованности в действиях на экуменических конгрессах. В противном случае участие Православной Церкви в экуменическом деле окажется совершенно безрезультатным.

Общеправославное Совещание, созываемое в Москве, будет первым шагом в этом направлении.

Православная Церковь и экуменическое движение (Резюме)

Экуменическое движение в настоящее время является синтезисом трех течений, которые представляются в двух существенных видах: один практического, а другой догматического характера.

Эти течения следующие: 1) Всемирный Союз для сближения народов посредством Церкви; 2) Практическое Христианство; 3) Вера и Устройство. После Эдинбургского конгресса 1937 г. все эти течения слились в одну организацию, руководимую Всемирным Советом Церквей.

Экуменическое движение зародилось в средине прошлого столетия в Америке и Англии. Происхождение этого движения в вышеназванных странах объясняется сознательным отношением к христианской жизни, а также универсализмом и империализмом, господствующими в англо-саксонских странах. «Практическое христианство» выявило свою программу и стремления на конгрессах в Стокгольме в 1925 г. и Оксфорде в 1937 г. Догматическое христианство «Вера и Устройство» определило свою позицию на конгрессах, состоявшихся в Лозанне в 1927 г. и Эдинбурге в 1937 г. Экуменическое движение обнимает старокатоличество, протестантский мир во главе с Англиканской Церковью и православных. Оно не имеет сочувствия со стороны Римско-католической Церкви.

Однако христианский экуменизм не исходит исключительно из протестантской инициативы. Параллельно с этой инициативой и, быть может, не будучи чуждо ей, существует инициатива Православной Церкви.

В начале этого столетия, в 1902 г., Вселенский Патриарх Иоаким III посредством патриаршей и синодальной энциклики запросил все Православные Церкви об их настоящих и будущих отношениях к протестантству и католичеству. На эту энциклику ответили Церкви Иерусалимская, Российская, Греческая, Румынская, Сербская и Черногорская, выразив горячее желание скорейшего объединения. После первой мировой войны и как попытка предупредить вторую мировую войну, экуменическое движение усиливается и принимает теперешние формы. Константинопольская Патриархия в первую очередь высказалась за необходимость осуществить объединение Церквей в целях сотрудничества на практической и моральной почве. Это сотрудничество должно было подготовить догматическое соединение. В заседании 10 января 1919 г. Патриарх предложил буквально следующее: «Считаю, что настал момент, когда Православная Церковь должна внимательно исследовать вопрос объединения Христианских Церквей, ныне разрозненных. В особенности обсудить это сообща с англичанами, старокатоликами и армяно-грего-рианами Воззвание и такого рода побуждение для изучения вопроса о сближении и объединении различных христианских вероисповеданий, в целях осуществления единения Церквей, должно исходить от Великой Восточной Константинопольской Церкви». Это предложение сопровождалось программой работ, содержащих важнейшие вопросы. Если к этой проницательной инициативе присоединить и визиты, которые совершали англиканские иерархии и богословы в православные страны и между прочим посещение ими в 1912 г. Русской Церкви и в 1935 г. Румынской Церкви, то можно вполне ясно отдать себе отчет, с какой искренностью православные изъявили свою готовность сотрудничать с экуменическим движением. Работы четырех больших экуменических конгрессов (Стокгольм, Лозанна, Оксфорд, Эдинбург), происходили в духе полной свободы и оптимизма, подавая большие надежды. Там разбиралось много сложных вопросов. Некоторые из них, в особенности касающиеся практического христианства, были направлены по благоприятному пути, хотя они и не дали немедленных результатов в области сближения народов. Другие, главным образом догматического характера, встретили препятствия вследствие конфессиональной неуступчивости. Центральным вопросом в экуменизме является вопрос экклесиологический (учение о Церкви). Когда будет достигнуто искреннее и полное соглашение относительно этого вопроса, тогда соединение Церквей можно будет считать совершившимся фактом. Некоторые своеобразные воззрения, а иногда и особенности протестантской идеологии затрудняют достижение положительных и столь желанных результатов экуменического движения, как-то: 1) замкнутый индивидуализм и гумани-таризм; 2) идея, что единая Церковь еще не существует и что все Христианские Церкви в отдельности и в несовершенном виде представляют Церковь Христову; 3) предположение, что Божественное откровение еще не закончено и что оно остается отверстым; 4) преувеличенный морализм и психологический пессимизм, 5) осуществление постоянной связи между видимой и невидимой Церквами и 6) конфессиональная отторженность (самозамкнутость). Работы экуменического движения, хотя успели ликвидировать только частично некоторые из конфессиональных разностей, но все же смогли выработать известные методы для объединения Церквей. Вот некоторые из этих намеченных методов: 1) метод сродственности, предлагающий сближение тех христианских вероисповеданий, которые более близки друг к другу, например, Православие и англиканство; 2) метод федерализации, 3) психологический метод посредством осуществления сознания единства при содействии Святого Духа и через благодатное переживание смирения, любви и святости; 4) метод богословского синтезиса, который предлагает содействие всех христианских дарований, т. е. всего того, что велико, что положительно, что свято, т. е. всего того, что божественно в каждой христианской общине; 5) метод металогический, т. е. акт откровения, который превосходит способность понимания человеческого ума.

Представители Православия на экуменических конгрессах всегда держали себя с достоинством и неоднократно успевали проводить взгляды своей Церкви. Часто они препятствовали вынесению поспешных или ошибочных решений и не сделали ни одной догматической или литургической уступки.

Следует отметить серьезное и честное решающее сотрудничество русских представителей. Участие православных делегатов в этом движении, преследующем объединение Церквей, вполне соответствует истинным традициям Православия, начиная от времен Спасителя, Апостолов и св. Отцов Церкви.

Экуменическое движение является попыткой исцелить тот недуг, который внутренне подтачивает Церковь на протяжении целого тысячелетия. Церковь христианская страдает от переживаемого кризиса, относящегося к единению и согласованности в её деятельности по водворению и освящению мира. Церкви, ныне расторгнутые и разделенные, должны объединиться в единую Церковь, вновь возвратившись к таинственному единству Тела Христова.

Раздробленность Церквей на вероисповедания и их подразделения создавало и создает бесчисленные страдания христианам и противостоит действию Святого Духа в мире. В то же время это обстоятельство ослабляет творческую и оборонительную силу христианства перед лицом течений, выдвигаемых современной светской жизнью.

Экуменическое движение не добилось до сих пор громких успехов. Здесь многие вопросы еще только предначертаны, а его методы еще не уточнены и не выяснены. Есть все же несколько опорных пунктов, вокруг которых экуменисты концентрируют свои мысли, слова и действия. А идеал его «единение всех христиан» является столь святым, что заслуживает самой напряженной борьбы и всяких жертв.

Православная Церковь играет довольно значительную роль в этой борьбе за объединение всех Церквей. Это не простая иллюзия, которую создает себе Православие, переоценивая себя, но это составляет искреннее убеждение большинства экуменистов. Один из них, В. А. Виссерт Хуфт, подчеркивает, что миссия Православия состоит в том, чтобы спасти древнюю христианскую традицию в области доктрины, организации и литургики. Православие берегло себя от мирских влияний и сумело сохранить богатое наследство первоначального христианства. В последние 25 лет Православие успело познакомить протестантский мир Запада с известной долей своих доктринальных и литургических сокровищ.

Ему принадлежит и принцип превосходства коллектива над отдельной личностью. Протестантство не оказалось самозамкнутым по отношению к православному действию в его рядах. Оно приближается к Православию неуверенными шагами и с продолжительными остановками.

Объединение в рамках экуменизма требует некоторых существенных условий, о которых протестантство знает: во-первых, чтобы протестантство приняло христианское учение первенствуещей Церкви и семи Вселенских Соборов; во-вторых, объединение Церкви должно быть догматическое и теснейшее единение в вере, основанное на всех фундаментальных истинах Откровения и научения Вселенской Церкви до схизмы. Допустимы лишь литургические и организационные разности, которые не имеют связи с догмой.

Если будут приняты во внимание бесконечные усилия, предпринимаемые экуменическим движением для достижения намеченной цели, то в августе 1948 г. в Амстердаме состоится под руководством Всемирного Совета Церквей еще один конгресс и есть надежды, что его усилия в конце концов увенчаются успехом. Все же Православие должно явиться более сплоченным и более организованным в процессе экуменического движения. Православие раздроблено на национальные церкви, которые лишь изредка поддерживают взаимную связь между собою. Православие добьется большого авторитета и твердости, если привлечет в свое лоно сперва древнебратские Церкви: Армянскую, Коптскую, Абиссинскую, Яковитскую и затем сгруппирует все свои силы вокруг Церкви, которая явится наиболее квалифицированной и авторитетной. Экуменическое протестантство является для него серьезным сотрудником, так как оно единодушно стремится к единению Церквей. Перед лицом такого сотрудника (партнера), который стремится к нам, Православная Церковь должна явиться, по крайней мере, столь же, если не больше, сплоченной.

Иначе Православие не сможет играть той роли, которая ему подобает на фронте христианского единения.

______________________

1 Iеаn N. Кагmiris, Ορθοδοξία και Ποοτίσταντισμός, Athena, 1937, t. I, p. 383.

2 Dоm С. Lia1ine, Oecumenica, in Irenikon, T. XI, nr. 6, 1934, p. 550.

3 Dоm. С. Li1iane, Op. cit., loc. cit., p. 551.i

4 Μax Ρribi11a S. J., Urn Kirchliche Einheit, Stokholm-Lausanne — Rom, Geschichtlich — teologische Darstellung der neuer Einigungsbestrebungen, Herder et Co., Freiburg in Bresgau, 1229, p. sqq, 214 sqq.

5 J. N. Каrmiris, Op. cit., p. 381.

6 J. N. Каrmiris , Op. cit., 382.

7 Episcopii anglicani In Petersburg (Rusia) in anul 1912, «Misio-narul» anul VI, nr. 12, 1934, p. 770—778.

8 J. N. Кагmiris, Op. cit., p. 382.

9 J. N. Кarmiris, Op. cit., p. 583; Max Fribi11a, Op. cit., p. 21 (надо заметить, что последний автор, будучи католик, не упоминает о запрещении прозелитизма),

10. World Alliance for promoting international friendship through the Chruches.

11. N.Karmiris, Op. cit., pp. 353—355.

12. Idem, Op. cit., p. 386.

13. Доклад Митрополита Николая Балана № 6261, стр. 7, зарегистрированный в Св. Синоде под № 793/1925.

14. Idem, ibidem, p. 3.

15. Μaх Ρribilla , Op. cit., p. 73 sqq.

16 Доклад Митрополита Николая Балана, стр. 5.

17 Румынская Православная Церковь не послала своих делегатов на этот конгресс.

18 I. Zander, Mouvement oecumenique, in Irenikon, tome Xly nr. 6, 1937, pp. 508—509.

19 J. Ν. Κarmiris, О р. с i t., p. 388.

20 Rev. C. Β. Μоss , B. D., The Orthodox Revival 1888—1933,1 Six lectures on the Oxford Movement, given in the Parish Church of St.J Denys, Warminster. Lent 1933, A. R. Mowbray & Co. Ltd., London and! Oxford. Milwaukee. U. S. A. Morehouse Publishing Co., pp. 48, 88 sqq. si passim.

21 J. Ν. Κarmiris . Op. cit., pp. 388—389.

22 Rede von Prf. Aivisatos auf der Genfer Vorversamlung drr Weltkonferenz fiber Qlaube und Verfassung, in Internationale Kirchliche Zeitschrift Nr. 11 1921), SS. 93—98. la J. n. Karmiris. Op.cit, 391.

23 Делегатами были: Митрополит Евлогий и Прот. С. Булгаков (из доклада Митрополита Буковины Нектария, делегата Румынской Церкви, №. 11023) 1927.

24 J. N. К a r m i r i s, Op cit., pp. 391—392; а также: Доклaд Митрополита Буковинского Нектария, делегата Румынской Церкви (цитированный выше, № 11023 от 11 октября 1927г., зарегистрирован в канцелярии Св. Синода Румынской Церкви за№ 533 от 24. X. 1927 г. дело№ 111, 88)1928, стр. 3.

25 В этом отношении отличились Митрополит Германос, сербский епископ Ириней, проф. Глубоковский, Булгаков, Цанков и др.

26 Raportul Ι. p. s. Nесtarie. p. 9—10 (Доклад Митрополитa Нектария, стр. 9—10.).

27Hrisostom Papadopoulos, Chestiunea validitatti hirotonilior anglicane, trad, dingrecestede Arh F. I. Jосu. Bucuresti, 1926, 84, 199.

28 Conferinta Romano-Ortodoxa-Anglicana, tinuta la Bucuresu 1—8 lunie 1935 si calatoria I. P. S. Pctriarh D. D. Dr. Mirοnin Anglia 28 lunie — 7 lulie 1936 (Biblioteca Institutului Biblic a! Bisericii Ortodoxe Romane, nr. 23), Bucuresti, 1938, pp. 29—51, 52 sqq.

29 Dr. Niсо1ae Zernov, Ortodoxia si Anglicanismu1, in «Misionarul», revista lunara a Mistet Ortodoxe Romane, anul VI, Dec. 1934, nr 12, Chisinau, 1934, pp. 732— 754.

30 Имена этих епископов: Veakfield, Bangor, Exeter, Oscor. («Episcopii anglicani in Petersburg (Rusia), in anul 1912, in «Misionarul», anul VI, nr. 12, 1934, p. 771.

31 Episcopii anglicani in Petersburg (Rusia) in anul 1912, in «Misionarul», anul VL, nr. 12, 1934, p. 771.

32 Misionarul, anul VI, nr. 12, 1934, pp. 765—7G6.

33 Румынская Православная Церковь не отправила делегатов на этот конгресс; Римско-Католическая Церковь послала четырех иезуитов в качестве наблюдателей.

34. M. J Conga r, O. P. Cronique documentaire des Conferences Oecumeniques d’ Oxford et d’ Edimbourg, inProblemes de 1’Oecumeni-sme (Cahiers pour le Protestantisme), Les editions au Cerf (Extrait de Vie intelectuelle, 25 Mai, Juillet, Aoflt et 25 Novembre 1937), Paris, 1937, pp. 61—62.

35. Report of the second World conference on Faith and Order (Edin-bourg, August 3—18 1937), Submitted for the consideration of the participating Churches. Issued for the conference by the Secretariat of the continuation Comittee, Winchester, England, New York City, U. S. A., 1937, p. 3.

36..J. Ν. Κarmiris, Op. cit., p. 398.

37. M. J. Congar, Op. cit., p. 71; L. Zander, Mouvement oecumeniques, pp. 505—506.

38. Report of the second World Conference on Faith and Order, p. 40.

39. L. Zander, Op. cit., p. 513.

40. Report of the second World Conference on Faith and Order, p. 40.

41. M. J. Соngar O. P. Les grandes conferences oecumeniques et 1’abstention de I’Eglise catholique, in Probletnes de 1’oecume-nism I, Cahiers pour le protestantisme, pp. 40—41; Prot. P. Svetlov, — Invatatura crestina inexpunere apologetica, trad, de Ic. bt. S. Вejan si C. N. Tomescu Chisinau, 1935, pp. 190.

42. M. J. Соngar O. P., Op. cit., pp. 41—42.

43. Idem, Cronique documentaire des Conferences oecumeniquee d’Oxford et d’ Edimbourg, pp. 60—61.

44. N. J. Congar, Op. cit., pp. 66—86.

45. M. J. Congar, Op. cit., p. 69.

46. Pr.Serghie Bulgacov.

47. Ν. Βerdeaev, in Dom. C. Lialine, Orthodoxie a propos d’Oecumenisme, in Irenikon. t. X., nr. 5, 1933, pp. 319— 320.

48. Ν. Βerdeaeief, L’Oecumenisme et le confessionalisme inFoiet Vie Nov. 1931, p. 779; N. J. Соngar 0. P., Les grandes conferences oecumeniques, pp. 44—45.

49. Idem, Ibidem, p. 45.

50. Prot P. Svetlov, Op. cit., p. 189.

51. A. Communicare orbi terrarum, tn Irenikon t. XIII, nr. 8 1936

52. Archipr. S. Воu1gakоff, L’ Orthodoxie (Les Religions). Paris, 1932, pp. 91-10.

63 Idem, Op. cit., pp. 3, 8. 9.

54. Hristu Andrutos, Dogmatica Bisericii Ortodoxe Raaa-ntene, trad, autoriz. de Dr. D. Staniloaie, Sibiu, 1930, p. 292.

55. Idem, Op. cit., pp. 280—281, nota 1.

56. V. A. Wissert Ηοοft, L e catolicisme non-romaine, J-atuers de Foi et Vie, 1933. Paris, p. 122; Dom. C. Lialine. uruiodoxie a propos d’Oecumenism in Irinikon, t. XI, nr. 1—2, 1934, p.42.

57. L. Zander, Mouvement oecume’mque, in Irenikon. XIV,

58. Claude Vignon Résolution d’unité dans le protestan-i tisme français, în Problèmes de l’Oecuménisme, 1, p. 26.

59 Archipr. S. Boulgakoff, L’Orthodoxie, p. 1.

60. Не первая, а вторая формула является православной. Она была впервые высказана св. Киприаном, который принадлежит всему христианству, так как он жил в III в. нашей эры.

61. Того же мнения держится и П. Светлов (выше цитированные произведения) стр. 191 и след, и большинство русских либеральных богословов.

62. Такова точка зрения Висерта Хуфта.

63. W. A. Wissert Hooft, Öp. cit., la Dom. C. Liallne, Op. cit., Irémkon, t. XI. nr. 1—2. 1934, pp. 34—41.

64. Речь идет о некоторых русских богословах: Светлов, Булгаков и др.

65. L. Zander, Op. cit., 514.

66. L. Zander, Op. cit., p. 518.

67. N. Zernov. Ortodoxia si Anglicamsm — Ordmatiumle anglicane in<mihionarul», anul=»» vi,=»» nr.=»» 12=»» p.=»» 351.<=»» p=»»>

68. L. Zander, Op. cit , p. 524—525.

69. Некоторые из протестантских конгрессистов заверяли, что они согласны с православием, чего не было в действительности, как например относительно четырех главных догматов: Св. Троицы, Воплощения, Спасения и Церкви. Cf. Hier Alexis van der Mensbrugge, Le danger de formalisme dans le mouvement de réunion, in Oecumenica, v. I, nr. 4, Janvier 1935, pp. 312— 328.

70. M. J. Congar 0. P., Cromque docum des Conférences «Oecuméniques» d’Oxford et d’Edimbourg, in Problèmes de l’Oecu ménisme, I, p. 64.

71. H. Alivisatоs, Сum sa realizam efectiv untrea Bisencilor, m colectia Ortodoxa «Untrea crestma — Problema ecumenica in constimja ortodoxa», YMCA — PRESS, Pans, la Dom. C. Lialine «Orthodoxia à propos d’Oecuménisme, in Irénikon, t. X, nr. 5 , p. 309.

72. R. Сant. Tendences récentes dans le pensée théologique anglicane, în Oecumenica (1939) f. d. pp. 199—210.

73 V. Zenсovsky, Miscarea ecumenica si lucrarea religio-sa eu tmeretul, in colectia Ortodoxa Untrea crestma — Problema ecumenica in constunta ortodoxa, la Dom. C. Lialine, Op cit. m Irénikon. t. X, nr. 5, 1933, p. 318.

74. S. Boulgakoff, Fantâna lui lacob, Irémkon. t. X, nr 5, 1933, p. 315.

75. Dom. С. Lialine, Op. cit , in Irénikon, t. X, nr. 5, 1933, pp. 320—322.

76. Idem, Op. Cit., p. 321.

77. W. A. Visser’ T. Hooft, Le catholicisme non-romaine, la Dom. C. Lialine, Orthodoxie à propos d’ Oecuménisme 11, in Irénikon XI, nr. 1—2; 1934 p. 45.

78. Karl Barth, L’Eglise et les Eglises, in Oecumenica v III, nr. 2, 1936, pp. 150 squ.

79. A Kariasev. Unirea bisencilor în lumma istonel, la nom C. Lialine, p. 326—327.

80. Oscar Bauhof er, Einheit im Glauben, la Charles pflegen. Le problème unioniste — A propos d’un livre récent, în Irénikon, t. XI, nr. 6, 1934, p. 551.

81. Idem. Op. cit., p. 414.

82. Oecumenica, Editonal, p. 6 la Dom C. Liliane, Oecumenica, în Irénikon, t XI, nr. 6, 1934, p. 551.

83. Ibidem , Loc. cit.

84. L. Zander, Mouvement oecuménique, în Irénikon, t. XIV, nr. 6, 1937, p. 350.

85. Karl Barth, который является горячим приверженцем Экуменического движения, высказывает по этому поводу следующие соображения: L’Union des Eglises est une trop grande chose pour être le résultat d’un mouvement, même du meilleur des mouvements. Les résolutions et les déclarations formelles que proclament les divers organes du mouvement oecuménique ne peuvent être que des anticipations du résultat. Elles ne peuvent posséder la substance ecclésiastique dont elle auraient besoin pour être écoutées et comprises par les différentes Eglises comme l’autorité reaile de l’Eglise unique et pour ne pas ressembler simplement à une brave résolution humanitaire semblable à celle que pourrait voter une Commission de la Société des Nations. De ce point de vue, je ne considère pas l’abstention du pape, dans le mouvement oecuménique, comme un malheur» —. l’Eglise et les Eglises, în Oecumenica, 8-ème année, v. 8, nr. 2, Juillet 1936, p. 148.

86. L. Zander, Op. cit., loc cit.

87. L. Zander, Op. cit., p. 531.

88. Idem. Op. cit., loc. cit.

89. L. Zander, Op. cit., p. 513. Речь идет относительно конгресса в Оксфорде.

90. Idem. Op. cit., p. 524.

91. R. Cant, Tendances récentes dans la pensée théologique anglicane, m Oecumenica, f. d. p. 210.

92. Idem, Loc. cit.

93. Max Ρribilla, Um kirchliche Einheit, Stokholm — Lausanne—Rom. p. 34

94. Idem, Op. cit , loc. cit.

95 Idem, Op. cit , loc. cit.  «Ob, bei den Einigungsbestrebungen auch Grunde mitsprechen, ist eine Frage, die nicht leicht zu beantworten ist, denn wenn ist der Fall sein sollte, so werden sie gewiss sorghch versteckt gehalten. Zwei fallos ubon sie bei vielen Freunden der Weltconferenzen keinen oder jedenfalls keinen nennenswerten tmfluss aus».

96. Idem Op- cit p. 230.

97. J. Сongar, Les grandes conférences oecuméniques et l’fbstetion de 1’Englise catholique, în Problèmes d’ Oecuménisme

98. Idem, Op. cit., p. 46.

99. Dr. N. N. Glubосоvsky, Sa ne tubim unii pe alltii, in Missionarul, an VI, nr. 12, Dec 1934, P 726

100. Raportul P. S. Bartolomeu a 1 Ramniculut si Noului Severin catre Presidentele Sf. Sinod al Bisericii Ortodoxe Romane asupra Congresului «Crestinismului practic dela Stokholm» din 1935, p. 7, cu referatul Comisiunii petru chestiuni externe, inreg. la Nr. 452 ain 4 aug. 1927.

101. 45-е апостольское правило, со всеми ссылками на него; 1-й канон св. Василия Великого; сравнить:

Dr. Nicodem Milas. Canoanele Bisericii Ortodoxe. insotite de comentarii, V. I, partea I, trad, de U. Kovincici si Dr. N i с о 1 a e Ρ opovici, Arad., tipogr. Diecezana, 1930, p. 254, v. II, partes II, Arad, Tipogr. Diecezana, 1936, p. 39 squ.

102. J. Ν. Κarmiris, Op. cit., pp. 394—395.

103. Idem, Op. cit., pp. 395.

104. J. Ν. Κarmiris, Op. cit., p. 393.

105. Dr. Ν. Ζernοv, Op. cit., p. 742—743.

106. J. N. Karmiris, Op. cit., p. 396.

107. Dr. N. N. Glubocovsky, Op. cit., p. 728.

108. Rever. C. B. Moss, B. D. The Orthodox Revival, 1833— 1933, p. 90.

109. F. a., Conference entre Anglais et Russes, in Oecumenica 2-е annee, v. II, nr. 3, Octobre 1935, pp. 203—205; M. L о t — В о r o-d i η e, Cinquieme Conference annuelle de la «Fellowship of St. Ser-gius» (High Leigh, 28 Juin — 1-er Juillet 1937), in Irenikon, t. XIV, nr. 6, 1937, pp. 562—564; S. T. Wright, L’ Association de St. Alban et de St. Serge, Conference annulelle de High Leigh, 30 Juin — 1 Juillet 1938, in Oecumenica, 6-e annee, v. 6, nr. 3, Octobre 1938, pp. 235—240.

110. Rev. C. B. Moss, B. D., Op. cit., p. 90; «HithertI Orthodoxy was like a jewel locked up in a rough and dirty box: and many of us have mistaken the box for the jewel. Now the box has been broken, and the splendour of the jewel can be seen».

111. Большинство русских богословов-экуменистов придерживаются весьма растяжимого мнения (убеждения) относительно Церкви и Св. Таинств. Cf. S. Воu1gakоff, L’ Orthodoxie, p. 1: «L’ Eglise du Christ ne pas une institution». Впрочем в России существовали богословы либеральных взглядов и в дореволюционное время, как, например, Светлов, Тареев и др. С. С. F. P. Svetloff «Invatatura crestina in expunerea aplogetica», v. I—II; L. Сi11at, Une «auto-critique» de FOrthodoxie in Oecumenica, 3-eme annee, v. 3, nr. 3, Octobre 1936, pp. 277.

112. L. Zander, Op. cit., p. 533.

113. M. J. Соngar, 0. P. Les grandes conferences «oecumeni-ques» et 1’abstention de 1′ Eglise catolique», p. 48.

114. Кar1 Вarth. L’ Eglise et les Eglises, in Oecumenica, Nr. 3/1936, p. 15.

116 W. A. Wisser Τ Ηοοft, Le protestantisme et le probleme oecumenique, in Oecumenica, 2-me annee, v. 2, nr. 3, Octobre 1935. pp. 242—243: «Elles (les Eglises) veulent bien 1’unite», mais elles ne sont pas pretes a lutter pour cette unite. Elles tombent ou bien dans 1’erreur desectarisme, en faisant de leur particularity une petite idole, ou bien elles deviennent tenement tolerantes qu’elles trahissent leurraison d’etre meme. Mais elles ne vivent pas dans 1’attitude vraiment chretienne qui est paradoxale et qui consiste, comme nous I’avons nous, a prendre au serieux les deux commandaments, de verite et d’unite, de foi et de charite. J’en vois les preuves dans les evenements oecu-nieniques de ces dernieres annees, mais surtout dans le fait qu’apres j’enthousiasme oecumenique qu’il у quelques annees, 1’opinion ecclesia-stique s’est laissee si facilement decourager et semble aujourd’hui aussi apatique vis-a-vis de la question de reunion qu’avant la’grande guerre. Comme on ne voit pas de resultats sensationelles, on commence a croire que tout 1’effort oecumenique est une illusion bonne pour certaines idealistes impenitents, mais qu’elle n’a aucune relation avec la vie realle de nos Eglises. Mais est-ce qu’on peut alors comparer le mouve-ment oecumenique a un mattch de foot — ball auquel on cesse de s’interesser si Γόη ne marque pas assez de but? N’a-t-on pas com-pris qu’il sagit d’un travail de tres longue haleine que nous avons a peine commance et dans lequel nous ne pourrons avant longtemps encore esperer de resultats».

116. W. A. Visser Τ Ηοοft, Le catholisisme non-romain, la Dom. C. I. Lialine, Orthodoxie a propos d’ Oecumenisme, In Ironikon, t., XI, nr. 1—2, 1934, p. 37.

117. I. N. Кarmiris, Op. cit., pp. 398—399.

118. Idem, Op. cit., p. 399.

119. L. Zander, Op cit., p. 525.

120. V. V. Zencovsky, Congres de Theologiens Orthodoxes a Athenes, in Oecumenica, 4-eme annee, v. 4, nr. 2. Juillet, 1937, p. 571—574.

121. Referatul P. P. S. S. Lucian al Romanului si Tit Targovisteanu catre Presedintele Sf. Sinod al Bisericii Ortodoxe Romane asupra Con-ferintei pregatitoare aiortodoxa dela Mandstirea Vatoped 8—23 lunie 1930, inreg. sub nr. 401 din 14 Martte 1931, dos. Ill—2/1931, nr. 102.

122. О. Вauhover, Op. cit., la Сharle Ρfleger, Op. cit., in Irenikon t. XIII, nr. 4, 1936, p. 419.

123. S f. Cyprian, De catholicae Ecclesiae unitate, 6, in Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum, v. Ill, pars I, Vindobonae, ed. O. Hartel. 1868, pp. 214—215.

124. Fer. Augustin, De baptismo contra Donatistas, liber III, cap. 16, Migne P. L., XLIII, col. 148.

125. Fer. Augustin, Ad catholicae epistolae contra Donatistas, vulgo De unitate Ecclesiae liber unus, passim, Migne, P. L., XLIII, col. 391—446.

126 Idem. Op. cit., II, 2, col. 391—392; S f. Justin Martirul si Filosoful, Dialogul cu ludeul Tryfon, CX, 4; Tertullian, Apologeticum. XXXVII, 4.

127. S f. Irineu, Contra ereziilor, cartea I, cap. X., 2, Migne, P.G. VII, col. 552 A.

129

130

128. Idem, Op. cit., loc. cit., col. 553 A.

129. Idem, Op. cit., cart. III, cap. IV, I, col. 855.

130. Sf. Ioan Hrisostom. Omilie la prinderea lui Eutrapiu, Migne, P.P.G., LII, 3, col. 397-398.

131. Idem, Op. cit., loc. cit., col. 403

132 Sf. Cyprian, Op. cit., 9 p. 217; Per. Augustin, De baptismo contra natistas, liber III, cap. XVII, 22; XVIII, 23, col. 149, 150.

133 Sf. Irineu. Op. cit., cart. V, cap. XX, 2, col. 1178 A; Sf. Athanasie Mare, Discursul I contra Arienilor, 1, Migne 6, XXVI, col. 13 A.