Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг — Деяние сто тринадцатое

Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг — Деяние сто тринадцатое


К оглавлению

К разделу


Протокол сто тринадцатый

24 марта (6 апреля) 1918 года

1. Заседание открыто в соборной палате в 9 часов утра под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 270 членов Собора, в том числе 41 епископа.

2. Председательствующий оглашает статью 27 доклада Отдела о церковном суде — «О поводах к расторжению церковных браков».

3. В происшедшем обмене мнений принимают участие члены Собора: священник А. Р. Пономарев, архимандрит Вениамин, генерал Л. К. Артамонов, Н. Д. Кузнецов, В. И. Зеленцов, И. Г. Малыгнин, Г. И. Титов, Б. А. Бялыницкий-Бируля, В. П. Клевезаль, П. И. Астров, И. К. Орлов, Т. Г. Суринов, В. В. Богданович, А. И. Июдин, протоиерей Э. И. Бекаревич, Ф. Г. Зибарев, С. Н. Волобуев.

4. Докладчики В. В. Радзимовский и Ф. Г. Гаврилов дают заключительное слово.

В. В. Радзимовский. Мы считаем долгом поддерживать 27 статью, так как она является логическим последствием общего начала, по которому брак должен быть расторгнут, когда наступила причина, вследствие которой становится невозможным осуществление его целей. Она стоит в ряду статей, в которых говорится о так называемых медицинских поводах к разводу. Дело в том, что союз супружеский созидается и осуществляет свое назначение и по законам физической природы, и раз мы говорим о душевных болезнях, о проказе, сифилисе, то почему в статье 27 не сказать о неизлечимых прилипчивых и отвратительных болезнях? В законе нельзя, конечно, точно перечислить эти болезни. Но ведь дело будет решаться не на основании субъективного взгляда супруга, а на основании заключения врача, приглашенного в качестве эксперта. Я укажу, что здесь имелась в виду и та болезнь, которую некоторые врачи считают гораздо тяжелее сифилиса, я не буду ее называть, думаю понятно, о чем идет речь. Я обращаю внимание на то, что в статье 27 речь идет о такой неизлечимой прилипчивой и отвратительной болезни, которая представляет опасность для жизни или здоровья другого супруга или вызывает непреодолимое отвращение. Говорят, что понятие «непреодолимое отвращение» очень субъективно, но в субъективности-то все и дело. При непреодолимом отвращении невозможна супружеская жизнь, вот в чем вся суть. Тут происходит маленькое недоразумение. Говорят, что часто будет иметь дело каприз. Об этом шла речь тогда, когда говорили о расторжении брака вследствие неспособности к брачному сожитию. Указывали на случаи, когда она проявлялась по отношению к известному лицу и не проявлялась по отношению к другим. Но это соображение было отвергнуто, потому что трудно установить так называемую психическую неспособность к сожительству.

Когда писалась статья 27, имелся в виду опыт медиков, которые участвовали в Комиссии.

Здесь говорили, что могут быть церковные судьи «с сожженною совестью», т. е. способные к произволу, но я должен сказать еще раз, что постановления церковного суда будут утверждаться епархиальным архиереем, а епархиальных архиереев с сожженною совестью не бывает.

Ф. Г. Гаврилов. Тяжкая неизлечимая болезнь в практике Русской Церкви нередко служила поводом к разводу, но всегда, по-видимому, с согласия больного супруга. Разводились по этой причине на Руси князья (Всеволод III Симеон Иванович), хотя это и не так убедительно: власть имущие сами придумывали поводы и подчиняли жен своей силе. Однако, в юридических актах 17 века встречаются разводные, по которым жены до болезни поступали в монастырь, чтобы дать мужьям возможность вступить в новый брак. При Петре I такие разводы были, по-видимому, настолько часты, что Синод в 1723 году указом запретил разводить «за болезнями» без синодальною рассуждения. Настоящая статья имеет в виду не только тяжкую неизлечимую болезнь, но вместе с тем прилипчивую и опасную для здоровья жены и потомства, и введен этот повод к разводу по указанию светил медицинской науки, но ввиду дружного протеста со стороны выступавших членов Собора, я, убежденный лично в необходимости признания этого повода и введения его в закон, тем не менее, нахожу, что она пока преждевременна и не вызывается настойчивыми требованиями жизни, как и другая введенная нами статья об алкоголизме (д. 114, лл. 44-46).

5. Председательствующий ставит на голосование предложение священника А. Р. Пономарева, архимандрита Матфея, генерала Л. К. Артамонова об исключении
статьи 27.

6. ПОСТАНОВЛЕНО: статью 27 исключить.

7. Председательствующий ставит на голосование статью 28.

8. В происшедшем обмене мнений принимают участие члены Собора: протоиерей С. Н. Щукин, В. И. Зеленцов, генерал Л. К. Артамонов, священник А. Р. Пономарев, граф П. Н. Апраксин, А. В. Васильев, С. А. Котляревский.

9. В 12 часов объявляется перерыв.

10. Заседание возобновляется в 12 часов 30 минут.

11. Продолжается обсуждение статьи 28 доклада Отдела о церковном суде. В обмене мнений принимают участие члены Собора: П. И. Астров, М. Т. Губанов, князь А. Г. Чагадаев, Н. Д. Кузнецов, протоиерей Н. В. Цветков, епископ Уральский Тихон, Б. А. Бялыницкий-Бируля, граф П. Н. Апраксин, В. И. Зеленцов, протоиерей С. Н. Щукин, архимандрит Матфей.

12. Председатель Отдела митрополит Владимирский Сергий и докладчики Ф. Г. Гаврилов и В. В. Радзимовский даст заключительное слово.

Митрополит Владимирский Сергий. Я бы просил Собор обсуждать только то, что изложено в законопроекте, а не то, что кому-либо угодно предположить по его содержанию. Здесь много говорилось о необходимости сохранить подвиг крестоношения, но беда в том, что прямолинейное проведение в жизнь принципа, самого по себе прекрасного, может привести к результатам прямо противоположным мысли законодателя. Ведь Сам Христос учил облегчать тяжесть креста и на Страшном Суде спросит нас о делах христианского милосердия к страждущим и обремененным тяжестью жизненного креста братьям нашим: накормили ли мы алчущего, напоили ли жаждущего, одели ли мы нагого, посетили ли заключенного в темнице и т. п. (Мф. 35, 33-46). Ужели же мы можем сказать в свое оправдание, что не сделали этого потому, что желали исполнить призыв Его к крестоношению? Ведь это же нелепость! Нельзя доводить принцип до его крайних выводов, а нужно считаться с тем, для чего он дан, и когда к нашему вопросу подходят прямолинейно, происходит подмена вопроса. Как будто говорят и правду, а на самом деле не то. Законопроект понимают как инструкцию для приходского пастырства, как будто священникам предлагается рекомендовать своим прихожанам разводиться в таких-то и таких-то случаях, указанных в законопроекте. Но это не инструкция для пастырей, а закон для суда. Указывают, что в законопроекте ничего не сказано о применении епитимий. Они должны быть и будут, но это вопрос церковной дисциплины, и говорить о них в настоящем законопроекте нет оснований. Законопроект должен дать руководство для церковного суда. Люди пришли в суд со своей нуждой, и суд должен их рассудить. А чтобы это он мог сделать, он должен знать подлинную болезнь, исцеления которой от него ожидают, подлинную причину, заставляющую людей просить о расторжении брака. До сих пор люди должны были прятать действительную причину развода, указывать фиктивную (прелюбодеяние). Понятно, что суд, разбирая эту фиктивную причину, никогда не мог принести пользы. Наша задача и состоит в том, чтобы перечислить все обстоятельства, которые обыкновенно служат поводом к расторжению брака, чтобы люди могли указать действительную причину этой болезни и суд мог бороться со злом и вносить правду туда, где она нарушена. Говорят, что поводов дается так много, что и брака не будет. Да, если бы общество состояло из одних сутяг, которые только о том и думают, как бы поскорее пойти в суд, но этого нет. Теперь брак расторгается по прелюбодеянию одного из супругов, однако мы видим, что далеко не во всех случаях, когда совершено прелюбодеяние, супруги обращаются в суд и требуют развода. Нет. Да и в тех случаях, которые проходят пред судом, прелюбодеяние большею частью фиктивное, созданное нарочно для суда. В жизни же на деле бывает так, что, узнав о прелюбодеянии, и муж и жена большею частью прощают виновную сторону, а не идут в суд. Кроме суда в Церкви есть другие созидательные стороны: есть таинства, есть пастырство, есть вера в Бога. Законопроект не хочет их заменить. Ужели же на одном суде построена жизнь Церкви? Утверждать это — значит закрывать глаза на действительность. Что касается 28 статьи, то я имею живые случаи перед глазами, прямо подходящие под эту статью, случаи, где правда нарушена и требует восстановления. Я знаю женщину, которую муж бросил 18 лет тому назад. Она желала бы поступить в монастырь, но не может это сделать как замужняя. Живет ли ее муж с другой, она не знает, хотя и предполагает, что живет. Во всяком случае доказать прелюбодеяние с его стороны она не может. Она приходит ко мне за утешением, за руководством. Что могу я сказать? Конечно, приходится говорить о кресте, ибо иначе человек придет в отчаяние; впадет в грех или руки на себя наложит, но нельзя натягивать струны более, чем следует. Задача Церкви указать выход из такого тяжелого положения. В. И. Зеленцов говорит; надо налагать епитимии на согрешающих. Так легко говорить человеку, у которого не лежит на душе бремя пастырства. Пастырю приходится иметь дело с живыми людьми, а не с отвлеченными понятиями (Голоса: Спасибо!). Вот еще случай. Богатый человек лежит больной. Женился на молодой женщине. Жена его бросила, а разводиться не хочет. И понятно, почему. Потому что рассчитывает получить наследство после мужа или пенсию. Что же ему делать? Жена живет в свое удовольствие, а ему приходится терпеть. Церковь не может пройти мимо таких случаев, не может оставить без внимания это грубое нарушение правды. Она должна придти на помощь, восстановить поруганную правду.

Принимая статью 28, мы отнюдь не совершаем тех ужасов, о которых здесь говорили. Мы даем закон для суда, на котором потерпевшие ищут восстановления нарушенной правды. Мы не разрушаем основ брака. Они остаются. Мы не разрушаем основ жизни церковной. Они остаются. Мы не уничтожаем пастырских обязанностей. Они сохраняются в целости. Мы хотим сделать суд — судом, тем, чем он должен быть, а не пародией суда. Я высказываюсь за принятие статьи 28. Что касается срока, то его можно увеличить до трех лет. Еще несколько слов о 9-м правиле св.Василия Великого. Говорили, что это правило — его собственный домысел, не имеющий обще-церковного значения. Это неверно. Оно принято VI Вселенским Собором (87-е правило Трулльского Собора) и имеет обще-церковный авторитет, и вот в этом правиле говорится, что обычай допускается в церковную практику, допускается не для того, чтобы нарушать закон Евангельский, а утвердить его. Это не принижение Евангельского идеала, а особый прием пастырского душепопечения, экономии церковной, ради спасения людей. Экономия — это то, что на языке подвижников называется духовным рассуждением, когда пастырь входит во все обстоятельства жизни пасомого. Как садовник не дает молодому дереву цвести очень сильно, чтобы не понизить способность его плодоношения в будущем, так духовный пастырь не налагает на душу человеческую креста большего, чем она может понести.

Ф. Г. Гаврилов. Повод к разводу, устанавливаемый в настоящей статье, настолько ясен и бесспорен, что я и не ожидал никаких возражений, в особенности после принятия более спорных статей, как, например, статья 19. Правда, и возражения были представлены, строго говоря, только от двух ораторов — членов Собора В. И. Зеленцова и П. И. Астрова. В. И. Зеленцов основывает свое отрицание данного повода на основании своеобразного толкования 9-го канона Василия Великого. Я не буду прибегать к толкованию этого канона, а равно 35 и 46 канонов, которые сами друг друга объясняют и говорят за то, что злонамеренное, «без причины» оставление женою мужа не только могло служить основанием вступления оставленного в брак с другою, но даже освобождало его от епитимии, которая налагалась вступающему во второй брак. Зачем прибегать к миссионерскому, неизвестного типа толкованию, при помощи которого из каждого канона можно вывести все, что в данный момент нужно для полемических целей? «Жена, оставившая своего мужа, — говорит Василий Великий, — есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу; а муж оставленный достоин снисхождения, и сожительство с ним не осуждается». Речь идет не о праве мужа, оставленного женой, вступить в другой брак: в этом не было никакого сомнения, а только о наложении епитимии, и 35-й канон Василия Великого говорит, в чем это снисхождение — муж не подвергается епитимии и не лишается церковного общения. 46-й канон Василия Великого поясняет, что вступившая в брак с мужем, оставленным даже на время, значит без всякого злого намерения, тоже неповинна, ибо совершила это по неведению. Что же, Василий Великий допустил эту уступку обычаю, противному учению Христа, как толкует Зеленцов, потому что не считал себя вправе изменить его, как отдельный член Церкви, хотя и архиепископ? Только Собор может изменить это? Однако VI Вселенский Собор не только не отменял этого обычая, а даже утвердил его, поместив целиком мнение Василия Великого в свой 87-й канон. Правда, в Русской Церкви мы не встречаем этого обычая и злонамеренное оставление не считалось в числе поводов к разводу, но в этом и не было надобности. Слишком низкий взгляд был здесь на женщину, и если бежала она от мужа, он брал другую, а если она была ему дорога, держал ее в тереме или по закону возвращал ее в дом семьи. Сами же мужья не бросали своих жен, а заколачивали их до того, что они просились отпустить их в монастырь. Значит ни в том, ни в другом случае искать повода к разводу не приходилось, а страдательным лицом всегда являлась жена. И, тем не менее, на практике и в Восточной, и в Русской Церкви случаи развода по злонамеренному оставлению женою мужа все же бывали. Итак, следуя апостольскому совету, что «во избежание блуда» каждый имей свою жену и каждая имей своего мужа, и на основании канонов Василия Великого мы должны признать злонамеренное оставление поводом к разводу, и речь идет только о сроке, который можно и увеличить. И я совершенно не понимаю юридических оснований П. И. Астрова, по которым невинный супруг, злонамеренно оставленный другим супругом, должен нести свой крест при опасности окончательного падения. Если мы нашли возможным принять вызываемую потребностями жизни статью проекта, то нам нет никакого основания отвергать и исключать настоящую статью, имеющую каноническое оправдание и охраняющую права невинно пострадавшего супруга и его целомудрие.

В. В. Радзимовский. Было бы правильнее поставить статью 28 после статьи 11 о безвестном отсутствии одного из супругов в продолжение не менее трех лет, как повод к расторжению брака. Мы поставили статью 28 как самостоятельную, отдельно от статьи 29, ибо она не покрывается статьею 29. В статье 28 право просить о расторжении брака предоставляется одному из супругов, в статье 29 — каждому из супругов; в статье 28 как повод к разводу указывается один факт — злонамеренное оставление одного супруга другим, в статье 29 еще другой факт — неприязненные отношения и нравственное расхождение, в корне разрушающее существо брака и возможность совместной жизни.

Поэтому обе статьи должны остаться как самостоятельные.

Канонические основания статьи 28 бесспорны. Раз мы признали безвестное отсутствие одного из супругов в продолжение не менее трех лет поводом к разводу, то должны признать таким поводом и злонамеренное оставление одного супруга другим. Безразлично, почему отсутствует супруг, причин для этого может быть много, важно одно, что это оставление злонамеренное, т. е. соединенное с уклонением от обязательств брачной жизни. Поэтому его нужно рассматривать как особый повод к разводу. Говорят, что статья 28 покрывается и статьею 19. Я не могу согласиться с этим. В статье 19 говорится о покушении одного супруга на убийство другого, о нанесении тяжких увечий или ран, неизгладимого обезображения лица, нанесении неоднократных тяжких оскорблений и т. п. Но ничего этого может и не быть. Между тем, факт злонамеренного оставления одного супруга другим налицо, и брак не осуществляется. Говорит далее, что этот повод — кабинетное измышление. Но мы в таком случае его не поддержали бы (д. 114, лл. 75—83).

13. Председательствующий ставит на голосование предложение священника А. Р. Пономарева, архимандрита Матфея, В. И. Зеленцова, С. А. Котляревского и генерала Л. К. Артамонова об исключении статьи 28.

14. ПОСТАНОВЛЕНО: предложение об исключении статьи 28 отклонить.

15. Председательствующий ставит на голосование поправку к статье 28 А. В. Васильева.

16. ПОСТАНОВЛЕНО: поправку А. В. Васильева отклонить.

17. Председательствующий ставит на голосование вопрос о сроке злонамеренного оставления одним супругом другого как повода к расторжению брака.

18. ПОСТАНОВЛЕНО (большинством в 71 голос против 31): принять срок не менее трех лет.

19. Председательствующий ставит на голосование статью 28 с принятой поправкой.

20. ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 28 в следующем изложении: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае злонамеренного оставления его другим супругом, длящегося не менее трех лет».

21. Председательствующий объявляет, что предложение В. В. Богдановича о помещении статьи 28 после статьи 13 будет передано в Редакционный Отдел.

22. Заседание закрыто в 2 часа 25 минут дня.