Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг — Протокол сто сорок пятый
Протокол сто сорок пятый
3 (16) августа 1918 года
1. Заседание открыто в соборной палате в 11 часов утра под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 180 членов Собора, в том числе 31 епископа.
2. Член Собора инспектор Казанской Духовной Академии архимандрит Гурий оглашает составленный Отделом о внутренней и внешней миссии проект послания Священного Собора к благовестникам Слова Божия среди инородческих племен (Приложение).
3. ПОСТАНОВЛЕНО: принять проект послания.
4. Председательствующий предлагает продолжить обсуждение исправленных Отделом о монастырях и монашестве статей Положения для монастырей и монашествующих и оглашает статью 61.
5. В происшедшем обмене мнений участвуют: протоиерей А. А. Попов, протоиерей Ф. Д. Филоненко, В. Г. Рубцов, архиепископ Астраханский Митрофан, А. В. Васильев, Л. К. Артамонов, протоиерей А. В. Суворов, П. И. Астров, митрополит Владимирский Сергий, иеромонах Афанасий, епископ Уральский Тихон, епископ Старицкий Серафим, епископ бывший Саратовский Палладий, епископ Волоколамский Феодор, П. Б. Мансуров, протоиерей В. И. Синцов.
6. Докладчики архиепископ Тверской Серафим и архимандрит Гурий дают разъяснения.
Архиепископ Серафим. Все, что сегодня говорилось здесь, в настоящем заседании, мне кажется, показывает, насколько на первом заседании Собора о монашестве мы поспешно отвергнули труды Отдела о монашестве по вопросу о монастырском управлении. В Отделе немало рассуждали по этому вопросу. Я первый сознавал, что обособленность монастырей в их управлении от остальных учреждений епархии будет встречена неблагоприятно и в Священном Соборе, и в Священном Синоде. Поэтому некоторые предлагали не обособлять управления монастырями от других областей епархиального управления, сосредоточив его в том же управлении. Но после продолжительного обсуждения решено было устроить отдельное монашеское управление. При такой постановке дела появляется немало затруднений. Во главе этого стола, очевидно, должны быть члены Совета, а не делопроизводитель, не канцелярский служащий. Необходимо уравнять его с остальными членами Совета. Возникает поэтому вопрос о денежном вознаграждении. Затем он должен уметь писать, правильно излагать мысли, следовательно должен иметь, по крайней мере, среднее образование. Говорят, что таких лиц среди монашествующих во многих епархиях трудно найти. В таком случае поневоле придется назначать таковых членов епархиальной власти. Получается опять нежелательное явление, наводящее мысль о существовании у епархиальной власти недоверия к избирателям. Все эти затруднения говорят за то, что учреждение особого монастырского стола не будет иметь хороших результатов для управления монастырями.
Мы дошли до тупика, из которого не видно выхода. В Отделе о монашестве такое положение предвиделось. Обособление в управлении, на которое монашество, по самому своему положению, по особому характеру своего служения, имеет право, может выразиться, самое меньшее, в учреждении особого в епархиальном управлении Отдела. К учреждению такого Отдела затруднений в епархии не встретится. Конечно, при этом нужно иметь в виду те епархии, в которых существует достаточное количество монастырей. А относительно управления монастырями в тех епархиях, где один или два монастыря, должно быть оговорено в особом примечании.
Мы говорим об управлении монастырями на основании теоретических соображений. Если же с практической точки зрения вникнуть в вопросы о том, какие задачи должен преследовать монастырский орган управления, что требуется для этого управления соответственно условиям жизни монастырей, тогда придем и к соответствующим правильным выводам. Прежде, говорят, епископ единолично управлял монастырями. Это не так. По некоторым делам управляла и Консистория, хотя и не вступая в спор с епископом. Теперь, говорят, нужно изменить к лучшему управление и жизнь монастырей и с внутренней и с внешней стороны, так как она пришла в неудовлетворительное состояние. Кто же будет производить все эти улучшения? Один епископ? Очевидно, что ему одному, обремененному к тому же другими многими делами по управлению епархиею, это не под силу. Остается епископу в отношении к монастырям ограничиться только контролем. Но и этот контроль будет лишь внешним. Контролировать не под силу одному епископу, но не под силу и Консистории и теперешнему Епархиальному Совету. Между тем, всеми ясно сознается необходимость возрождения монашества. Очевидно, что нужно создать в епархиальном управлении особый орган, который бы хорошо знал жизнь монашества, плодотворно бы принялся за трудную работу ее возрождения. Это не значит, что мы желаем обособления монастырей в их управлении от общего епархиального управления. Объединяющим центром жизни в епархии является епархиальный архиерей, который будет объединять и монастыри с другими церковными учреждениями, согласованно направляя деятельность тех и других из общей цели строения Церкви.
Многие хотят, чтобы монастырями управлял тот же Епархиальный Совет, который управляет прочими епархиальными учреждениями, но эти обязанности Епархиальный Совет выполнять плодотворно не может. В этом желании сказывается теоретическая настойчивость не в пользу дела. Я должен остановиться на мысли Высокопреосвященного Сергия. Действительно, будет достойно Собора сказать, что в первом своем решении об управлении монастырями он несколько поспешил. Необходимо пересмотреть статьи 60 и 61 и дать монастырям в их управлении те же права, которыми пользуются в своем управлении другие учреждения епархии.
Докладчик архимандрит Гурий. Все более и более усиливающиеся голоса о том, что статьи 60 и 61 необходимо пересмотреть, показывают, что в них, особенно в примечаниях, много неясного. Если обратить внимание на первое примечание, то мы увидим, что в нем говорится о том, что круг дел, подлежащих ведению монастырского стола, и способы обсуждения и решения дел о монастырях в Епархиальном Совете определяются особой инструкцией. На каком основном принципе должна быть построена эта инструкция, указания нет. Второе примечание и дальнейшие статьи отчасти раскрывают эти принципы. Но лучше вновь пересмотреть статьи 60 и 61 и раз навсегда установить, какое должно быть управление монастырями: должен ли управлять ими Епархиальный Совет, состоящий из белого духовенства и мирян, или монастырский стол при том же Епархиальном Совете. Если епископ Старицкий говорит, что не канонично мирянам принимать участие в управлении церковными делами, то канонично ли будет лицам белого духовенства и мирянам вмешиваться в дело управления монастырями, а монаху вмешиваться в другие епархиальные дела?
Но если Собор не признает нужным пересмотреть статьи 60 и 61, тогда необходимо оставить второе примечание к статье 61 и все последующие статьи, так как в них указываются те принципы, которые должны быть положены в основу инструкции для монашеского стола.
Архиепископ Астраханский указывал, между прочим, что в Епархиальном Совете будут решаться только следственные и хозяйственные касающиеся монастырей дела. Но неужели монастырская жизнь должна протекать только в пределах этих дел? Кто же будет руководить монастырями в отношении их просветительной, благотворительной и другого рода деятельности, одобренной Собором при принятии соответствующих частей доклада о монастырях и монашестве? Неужели Епархиальный Совет, у которого и без того много других епархиальных дел и который поэтому не может отнестись с надлежащей ревностью к монастырской нужде? Необходим особый орган по управлению монастырями, чтобы их деятельность во всех сторонах монастырской жизни была на возможно большей высоте (д. 148, лл. 49-М)
7. Председательствующий оглашает поступившие предложения: а) 30 членов Собора (А. В. Васильев и др.) о пересмотре статьи 61 Положения; б) 31 члена Собора (архимандрит Гурий и др.) о пересмотре статей 60, 61 и примечания к статье 61 изложенного Положения и со своей стороны предлагает образовать особую соборную Комиссию для пересмотра статей 60 и 61.
8. Выступает архимандрит Гурий.
9. Председательствующий ставит на голосование предложение о пересмотре статей 60 и 61 и примечания к статье 61 Положения для монастырей и монашествующих.
10. ПОСТАНОВЛЕНО: пересмотреть статьи 60 и 61 и примечание к статье 61.
11. В 1 час 25 минут объявляется перерыв.
12. Заседание Собора возобновляется в 1 час 45 минут.
13. Помощник секретаря В. Н. Бенешевич оглашает доклад Уставного Отдела с следующим заключением Отдела: внести дополнение в раздел 5 Устава Собора (о Соборном Совете) и изложить его в виде особой статьи в такой форме: «В члены Соборного Совета избираются заместители в числе 6 — два епископа, два пресвитера и два мирянина, которые и исполняют обязанности членов Соборного Совета во время отсутствия их в Москве».
14. ПОСТАНОВЛЕНО: заключение Уставного Отдела утвердить.
15. Председательствующий объявляет заседание Собора при закрытых дверях.
16. Член Собора архимандрит Матфей оглашает доклад об исполнении возложенного на него Священным Собором поручения о расследовании обстоятельств мученической кончины митрополита Киевского Владимира.
Подробное изложение точных данных, которые удалось добыть мне в Киеве при обследовании обстоятельств убийства митрополита Владимира, заняло бы гораздо больше времени, чем имеется в нашем распоряжении. Поэтому я ограничусь лишь кратким ознакомлением Собора с этими данными.
Я выехал из Москвы в 5 часов вечера 2 июля, а в Киев прибыл 5 июля в 5 часов утра. Остановился в Михайловском монастыре. Устроил в нем свой квартирный вопрос и поспешил к Владыке митрополиту Антонию. Отстоял в Лавре литургию, приложился к чудотворному образу Успения Владычицы мира, обошел святые пещеры, испросил благословение Небесной Игумении Лавры и святых угодников Ее на начало порученного мне Собором дела и затем направился к Высокопреосвященному Антонию, которому и вручил документ о данных мне от Священного Собора полномочиях за подписью Святейшего Патриарха. Владыка заявил мне, что через 5 дней прибудут в Киев члены следственной Комиссии, выбранной Украинским Собором по тому же делу, с которыми мне удобнее будет работать. Я просил Владыку благословить мне, не теряя времени, приступить к порученному мне делу — к опросу лиц и ознакомлению с документами. Владыка не возражал. Поэтому я в этот же и следующие ближайшие дни посетил некоторых лиц, которые могли бы своими ценными сообщениями пролить свет на дело об убийстве Высокопреосвященного митрополита Владимира.
8 июля состоялось многолюдное собрание Союза Приходских Советов в здании Религиозно-просветительного общества под председательством Владыки Антония. Это собрание посвящено было ознакомлению Владыки с деятельностью Союза. Здесь констатирована была та высокая по напряженности и плодотворности работа, какую пришлось понести молодой, возникшей в сентябре 1917 года организации — Союзу Приходских Советов в деле устроения церковной жизни на Украине. После заседания я познакомился с некоторыми лицами из судейской среды, весьма осведомленными в порученном мне деле. В следующий день я посетил Преосвященного Никодима, как непосредственного свидетеля разыгравшихся в Киеве событий до убийства Высокопреосвященного митрополита Владимира, и после был еще у некоторых лиц, давших мне ценные сведения. 9-10 июля я обратился к прокурору Окружного суда с просьбой разрешить мне присутствовать при выемке бумаг покойного митрополита Владимира. Прокурор дал разрешение. В течение двух дней все бумаги были осмотрены в присутствии понятых, судебного следователя Миляшкевича и меня. Исследование переписки покойного митрополита не дало ожидавшихся результатов. Деловых бумаг, которые могли бы пролить свет на дело об убийстве Владыки Владимира, после него не оказалось. Ясно было, что тут многого нет. Это предположение подтверждается и тем обстоятельством, что после убийства митрополита Владимира покои его долгое время оставались неопечатанными. Только утром 26 числа двое из монастырской братии вошли в покои митрополита, но акта об опечатании составлено не было; вскоре вторично приходили опечатывать покои, но чем это было вызвано после уже произведенного утром опечатания, неясно. Когда приехал епископ Никодим, то помещение и стол были вскрыты и бумаги были разобраны секретарем Консистории и секретарем покойного. Бумаги, оставшиеся после Владыки митрополита, не были в целости. Понятно, что отсутствуют важные документы, которые могли у него быть. Отношение к вопросу об опечатании помещений было довольно простое, первобытное. Как и вообще у умерших монахов берут обычно на память четки, клобук и другие вещи, так, очевидно, брали и из имущества, оставшегося после покойного митрополита Владимира. Что осталось, то опечатали в присутствии судебного пристава, судебного же следователя при этом не было, соответствующего акта об опечатании не оказалось. Акт был составлен лишь 5 марта следователем по особо важным делам, но копии этого акта достать мне не удалось.
Я решил остановить свое внимание на показаниях разных лиц, которые могли бы уяснить картину и обстоятельства мученической кончины митрополита Владимира. Насколько выяснилось из этих показаний, для установления причин и обстоятельств кончины митрополита Владимира надлежит прежде всего обратить внимание на ту атмосферу, которая окружала покойного после переворота.
При въезде в Киев Владыка митрополит Владимир был встречен обычно, как и другие Владыки. При этом он пожертвовал 20000 рублей на улучшение стола лаврской братии и 15000 рублей на приют. Заподозривать его в сребролюбии было нельзя. Каких-либо ненормальностей в отношении к Владыке местного общества не наблюдалось. После переворота эти отношения стали иными. В местной печати начали довольно часто появляться статьи против него. И в Лавре нравственная атмосфера после переворота стала ухудшаться. Когда образовался Исполнительный духовный комитет из белого духовенства и мирян, это произвело в Лавре довольно заметное брожение против Духовного Собора, 17 же апреля открылось в Лавре учредительное братское собрание, которое забойкотировало всех существовавших доселе членов Духовного Собора, выбрало новых. Словом, свобода пошла вовсю. Когда производились выборы на Всероссийский Монашеский съезд, велась сильная агитация. После Монашеского съезда братия ждала исполнения своих пожеланий, но они не осуществились. Во время отсутствия в Лавре наместника, бывшего на съезде, против него велась среди братии сильная агитация, которая и дала результаты. Братией, за исключением немногих, было составлено прошение об увольнении наместника, но Владыка митрополит не дал ему движения.
Теперь я коснусь вопроса об отношении к покойному митрополиту Владимиру со стороны духовенства. В печати митрополит Владимир выставляется как личность, совершенно не сочувствующая новому течению. В этом отношении очень характерны две брошюры, имеющиеся у меня здесь. Это «Правда о митрополите Владимире», а вторая брошюра — «Истинная правда о Совете при Киевском митрополите». Дополнением к этим брошюрам могут служить деяния Епархиального Собора, бывшего 5-7 мая сего года. В этих деяниях, которые отпечатаны и содержание которых ни для кого не является тайной, есть речь члена Собора Богоявленского, в которой можно сказать классически изображены условия, в каких приходилось работать покойному митрополиту Владимиру. Я бы прочел вам эту речь, если бы мы здесь располагали большим временем. Следующий оратор Скринченко дополнил ту канву, на которой создался и функционировал Всеукраинский Церковный Собор.
Из этих указанных мною статей и речей ясно выступают те лица, которые принимали непосредственное участие в постепенном умалении и принижении авторитета митрополита Владимира. К этому надо присоединить еще работы по обособлению Украйны. Временное Правительство первое положило начало этому, когда в своей декларации представляло одну Самостийную Украйну и тем одобрило это движение к обособлению Украйны. Это направление Временного Правительства выразилось и на Войсковом съезде 20 октября, где уже поднимался вопрос и об автономии Украинской Церкви. И вот в ноябре месяце (13 листопада) после Войскового съезда начинается организация Церковной Рады, происходят заседания Комиссии подготовительной по устройству Всеукраинского Церковного Собора. Здесь уже определенно говорится об автокефалии, но особенное значение имеет седьмой пункт, который гласит: «Просить Всеукраинскую Церковную Раду, чтобы митрополит Владимир, как человек никуда негодный (никчемна люда), не возвращался в Киев.»
Конечно, после такого отношения к митрополиту Владимиру около его имени создавался не ореол величия, а атмосфера недовольства и недоверия, сознания, что митрополит Владимир является помехою. Но это настроение создалось только в определенной группе личностей, для которых митрополит Владимир действительно был помехой. Затем церковная деятельность Рады уже переносится в Лавру. Было осмотрено помещение, без всякого предупреждения и согласия занято, и заседания Рады начали совершаться уже в Лавре. Церковная Рада открывается под председательством архиепископа бывшего Владимирского Алексия, в заседаниях принимают участие и представители от Лавры (один из них расписывается в постановлениях), Рада выносит определенные постановления по церковным делам, и постановления эти оглашаются в печати. Раду, далее, признают правомочным органом церковной власти на Украйне. В таком положении было дело к декабрю месяцу прошлого года, когда возвратился в Лавру митрополит Владимир. Наместник Лавры архимандрит Амвросий возвратился в Лавру раньше. Между тем, надо отметить, что в Лавре начал приобретать влияние на братию эконом Лавры. Наместник архимандрит Амвросий, к тому времени уже терявший зрение, постепенно устранялся сам от управления Лаврою. Приезжает в Киев митрополит Владимир. Кажется, прием ему был оказан не особенно любезный. По крайней мере, ему пришлось ехать с вокзала на извозчике, так как лаврских лошадей не прислали. Но это мелочь. И вот, когда митрополит Владимир возвратился, к нему явилась депутация из братии с просьбой воздействовать на архимандрита Амвросия в том смысле, чтобы он ушел на покой. Депутация представила и прошение от братии, но митрополит Владимир этому прошению никакого движения не дал. Та же самая депутация явилась и к самому наместнику, прося его уйти на покой. Архимандрит Амвросий согласился, просил только повременить одну неделю. Вскоре депутация явилась к нему вторично, и он подал прошение об увольнении на покой.
Церковная Рада в это время продолжала свои заседания и действия. Было общее собрание, на котором поднимался вопрос о неуместности митрополита Владимира на Киевской кафедре, о необходимости «грошей», которые постановлено было просить у Братства. Братство дало 10000 рублей, на вторичную же просьбу об отпуске денег в сумме 100000 рублей отказало. Вот тут-то и произошла известная всем размолвка. Эти сто тысяч просили у митрополита Владимира, к нему пришли поздно вечером и цинично обещали за эту сумму патриарший престол, но митрополит Владимир денег не дал.
6 декабря состоялось в Лаврской трапезной общее собрание братии, на котором был избран наместник Лавры. В этом собрании участвовали, между прочим, представители Рады. Все, что происходило в этом собрании, было полным беззаконием и самочинием, и на устройство этого собрания даже не испрашивалось благословения Владыки митрополита. Утром, когда председатель этого собрания явился к митрополиту и тот указал на незаконность этого собрания, то председатель ответил: «Вы же нас благословили». На это митрополит ответил: «Я и теперь Вас благословил, но это не значит, что я благословил Вас на все, что Вы желаете делать».
Сейчас же после 6-го декабря новоизбранный наместник вступает в управление делами, хотя формально он еще не допущен к должности. Он делает распоряжения и так продолжается до 25 декабря, когда архимандрит Амвросий был временно устранен от должности наместника, а исполнение его обязанностей было временно возложено на архимандрита Климента. После этого архимандрит Климент стал действовать уже более уверенно, как полноправный наместник, и вот вскоре к митрополиту Владимиру является депутация с просьбой о возложении на архимандрита Климента мантии с красными скрижалями, которая является привилегией наместника. Митрополит Владимир в этой просьбе отказал, но этим отказом архимандрит Климент не был смущен.
В таких условиях протекала жизнь Лавры. В это время получили прощение и были возвращены в Лавру все так сказать преступные элементы Лавры, которые за различные проступки были посланы на послушания в отдаленные пустыни и скиты. Все это стекалось в Лавру. В это же самое время среди духовенства замечается борьба
двух партий — одна группировалась около членов Киевского Епархиального Совета, избранных на Епархиальном Собрании, но не утвержденных Св. Синодом и не допущенных к епархиальным делам, другая партия оставались верными митрополиту, к этой партии примкнула и часть мирян, интересующихся церковной жизнью. Эта борьба вылилась на страницах печати. В это время митрополит Владимир, может быть, искал помощи, но она не приходила. Комиссия, посланная Всероссийским Священным Собором для расследования общего течения церковной жизни на Украине, не вынесла никакого определенного решения. В журнале этой Комиссии приведены около 17 пунктов проекта постановления, но проект этот почему-то не был поставлен на голосование. Однако митрополит Платон в конце собрания сказал, что впечатление, полученное Комиссией, вполне определенное.
Затем приехали архиепископ Евлогий и епископ Пахомий и приняли участие в заседании Консистории, на котором последовало соглашение Рады и епископов в том смысле, что епископат признает Раду правомочным органом церковной власти на Украине. Было ли на такое заявление дано согласие митрополита Владимира? Есть документальные данные, что нет, такого согласия митрополит не дал. На заседании, когда было принято указанное решение, митрополит Владимир, обращаясь к епископам, сказал: «Вы все идете на компромиссы, а я скорее умру, но не пойду». Следовательно согласие это состоялось до испрошения согласия на это у митрополита Владимира, и в дальнейшем его роль стала безличной.
С приездом в Киев митрополита Платона, посланного представителем от высшей церковной власти, он уже естественно выступил организатором Всеукраинского Собора. В то время пользовалось поддержкой среди духовенства и мирян Киевской епархии течение, которое выражало пожелания, чтобы созыв Всеукраинского Собора был признан, при сложившихся условиях жизни, неблаговременным и чтобы такой Собор был отложен. Но об этих пожеланиях не было доведено до сведения Всероссийского Церковного Собора. К этому надо еще присоединить деятельность архиепископа Алексия. Проживая в Лавре, он чувствовал себя совершенно независимым, ни разу не был он у митрополита Владимира и лишь ответил ему визитом, когда митрополит Владимир первый его посетил.
Вот в какой атмосфере начал свою деятельность Всеукраинский Церковный Собор. Назначенное на 28 декабря открытие Собора не состоялось, а перенесено было на 2 января сего года. Накануне этого дня состоялось Предсоборное Совещание, на котором присутствовал митрополит Владимир. Здесь указывалось на необходимость совершить торжественную литургию и молебен. И митрополит Владимир 2 января совершил такую литургию и затем молебен на Софийской площади, но народу было очень мало. Наконец, 7 января открылся Всеукраинский Собор, открылся он речью митрополита Владимира. К сожалению, эта речь нигде не записана. Содержание ее передавал мне митрополит Антоний. В своей речи митрополит призывал Всеукраинский Церковный Собор не к разделению, а к единению. Председатель Собора епископ Пимен мне сообщил, что митрополит Владимир аккуратно посещал заседания Собора, пока это было возможно.
Дальше митрополит Владимир находился в том положении, как и все жители Киева, пережившие страшные дни начавшейся канонады. В это время митрополит Владимир вместе с епископом Феодором поместились в покоях внизу, и здесь в одном простенке, где менее всего угрожала опасность от снарядов, были поставлены две койки — для митрополита Владимира и епископа Феодора. По сообщению последнего, митрополит Владимир в это время вел с ним беседу об условиях жизни Церкви и задачах церковной деятельности в настоящее время и рассказывал содержание новой проповеди в Неделю о блудном сыне, где раскрывались понятия о братстве и любви по принципам христианского вероучения. Чувствовалось, передает епископ Феодор, что душа Владыки металась и не находила себе покоя.
Между тем, в Лавре уже царствовали большевики и позволяли себе здесь полную свободу действий. И вот в ночь на 25 января трое из них с сестрою милосердия явились к наместнику Лавры и заявили, что они желают здесь ночевать и заняли на ночь помещение наместника. Утром рано они направились к благочинному, у него совершили маленький грабеж, а потом, в сопровождении благочинного, пошли к казначею. Постучали, на голос благочинного келейник казначея отпер дверь, эти вооруженные люди вскрыли кассу и взяли около четырех тысяч рублей. Потом, зайдя еще к архимандриту Феодору и взявши золотые часы и немного денег, они возвратились к наместнику и до 7 часов утра спокойно спали. Лишь в 7 часов наместник позвонил по телефону к коменданту стражи, которая специально назначена была для охраны Лавры и которую наместник мог вызвать в любой момент по телефону. Явился комендант с вооруженными людьми, и все окончилось спокойно: эти три лица покинули Лавру. 25 числа в 12 часов дня был обыск у митрополита Владимира. В этом обыске сам митрополит не принимал никакого участия. Когда обыскивали наверху, митрополит был внизу, а когда перешли вниз, то митрополита перевели наверх. Только когда стали вскрывать несгораемый ящик, то попросили митрополита Владимира, он поднялся и отпер ящик. Трое производивших обыск начали рыться в бумагах, но когда митрополит Владимир спросил, почему это их так интересует, они бросили осмотр и взяли лишь золотую медаль. В тот же день в 2 часа дня около покоев митрополита собралась толпа вооруженных людей, которые требовали к себе митрополита Владимира. Митрополит, посоветовавшись с епископом Феодором, решил выйти лишь тогда, когда кто-либо из этой толпы лично явится к нему в покои. Но вскоре явился комендант с вооруженными людьми, и толпа разошлась.
Казалось бы, что после таких тревожных признаков администрацией Лавры будут приняты на следующую ночь все возможные меры предосторожности и охраны. Но никаких мер в этом направлении принято не было. Вот, как повествуется в брошюрке, составленной профессором Ф. И. Титовым «Венок на могилу митрополита Владимира». Дело обстояло так. Еще утром указанные выше три лица потрапезовали в лаврской трапезной и, уходя, здесь же говорили, что «вашего митрополита больше не будет». Но администрация оставалась спокойной и ничего не предприняла. Затем последовал обыск у митрополита сначала внизу. Митрополита при этом подвергли нравственной пытке. Его заперли за ширмой и грозили расстрелять, Затем его повели наверх и здесь на площадке, как передает епископ Феодор, митрополит, казавшийся очень утомленным, сказал: «Если хотите меня расстрелять, то расстреляйте здесь». Потом последовал обыск в течение 20-30 минут. Как там происходил осмотр, неизвестно. Сверху митрополита вывели уже одетым в рясу, на нем была панагия и клобук. Здесь присутствующие указали, что надо, чтобы митрополит надел верхнюю рясу, на это производившие обыск заявили, что он сам не хочет надевать. Тогда митрополит сказал: «В самом деле, пожалуй, надо надеть». Он одел верхнюю рясу, и его повели.
Как выяснилось, его вели мимо лаврской церкви уже не пять человек, которые производили обыск, а восемь. Что же, встретился ли кто из братии на пути, когда вели митрополита? Да. На углу стояла группа монахов в 6-8 человек. К этой группе присоединились еще и богомольцы. (Надо заметить, что после того, как вошли в Киев большевики, православные пожелали устроить в Лавре в главном Успенском храме целонощные моления. И вот как раз, когда вели митрополита, в храме совершалось моление. Среди богомольцев, находившихся в церкви, разнеслась весть, что в городе пожар. Некоторые из них вышли из храма посмотреть и присоединились к группе монахов, стоявших у угла храма.) Когда они увидели, что вооруженные люди ведут митрополита Владимира, то прямо ахнули, но один из монахов сказал: «Молчите, его ведут на допрос». Молчание, — и митрополита проводят мимо, а между тем богомольцев в храме было человек 100-200, в основном мирян. Затем повели его по Экономической улице, которая была освещена электричеством. Когда подвели его к Экономическим воротам, один из иноков подошел к нему под благословение. Ворота раскрылись, митрополита вывели из Лавры, и ворота снова закрылись. Минут семь спустя раздалось несколько выстрелов, затем еще два-три. Предполагают, что в это время и был убит митрополит Владимир.
Что же делала в это время администрация Лавры? Когда слух о происшедшем дошел до наместника Лавры, то он снарядил преследование за теми, кто взял митрополита. Но преследовавшие вскоре возвратились, заявив, что ничего не могли найти. По телефону же наместник получил сведения, что где-то в комиссариате стоит на допросе священник в скуфье. Это сообщение и успокоило администрацию, она подумала, что это и есть митрополит Владимир, хотя как можно было это предположить, если митрополит Владимир отправился в клобуке, совершенно непонятно.
Во всяком случае, администрация успокоилась и никаких мер к выяснению того, где находится митрополит, до следующего дня не было принято. На утро же следующего дня в Лавре узнали от пришедшей богомолки, что митрополит расстрелянный лежит у монастырской стены. Тогда принесли его тело и положили в церкви, здесь он лежал до вечера. Лишь вечером совершили опрятание тела. Далее возник у администрации вопрос, как совершить погребение. Так как убийство митрополита было террористическим актом, то администрация опасалась, что торжественное погребение убиенного митрополита вызовет новые террористические акты. (А монахи Лавры были действительно напуганы, т. к. были случаи, когда их выстраивали в ряд и грозили расстрелять, но угрозу не приводили в исполнение.) Вот поэтому и явилась мысль тайно вывезти из Лавры тело убиенного митрополита в дальнюю Пустынь и там похоронить. Но в это время прибыл и остановился в типографии Лавры Муравьев. Он написал и издал здесь свой известный приказ, в котором отрицалось всякое участие большевиков в убийстве митрополита. Вместе с Муравьевым прибыл и комендант города, еврей. Екклесиарх Лавры и обратился к этому еврею с вопросом, можно ли совершить погребение убиенного митрополита. На это тот ответил, что митрополит занимал высокое положение в Церкви и должен быть погребен с подобающей честью. Оставался невыясненным вопрос о звоне — в эти дни церковный звон в Киеве был воспрещен. Упомянутый еврей заявил, что, по его мнению, можно звонить.
После погребения митрополита, которое оставило тягостное впечатление, среди православного населения Киева распространилось тягостное, удручающее настроение. Естественно было ожидать, что в Лавре будут предприняты известные шаги к тому, чтобы успокоить, умиротворить это настроение. Но Лавра этого не сделала. Были отслужены по убиенному лишь панихиды, и не было даже сделано распоряжение о служении по церквам особого сорокоуста, имя покойного даже не включилось в панихидную табличку. Даже креста на могиле не поставили — сначала на могиле стоял крест из двух щепочек, сооруженный какими-то богомолками, а потом чья-то любовь поставила деревянный крест. Лишь 15-го июля, когда прибыл в Киев митрополит Антоний, на могиле митрополита был поставлен мраморный памятник с надписью: «Незабвенному священноархимандриту Лавры от любящей братии».
Я обращу ваше внимание на дальнейшее поведение администрации Лавры. Не успело еще, можно сказать, остыть тело убиенного митрополита, как исполняющий должность наместника представляет доклад о посвящении в священный сан 50 человек. Но митрополит Платон, которому представили этот доклад, затруднился сам утвердить его и направил к епископу Никодиму. Последний, после некоторого колебания, все же утвердил доклад. Далее совершается в Лавре пострижение в монашество 73 человек, из коих многие почти не проходили испытания. Затем следует возвращение в Лавру всех ранее за проступки посланных на послушания в другие места… Вообще все действия носят характер какого-то торжества.
Как же отнеслось духовенство и миряне к убиению митрополита? Общее собрание духовенства и мирян решило совершить в 9-й и 40-й день панихиды с крестными ходами в память почившего. Затем была образована особая Комиссия по сооружению памятника и часовни на могиле покойного, в эту Комиссию вошел, между прочим, и представитель от Духовного Собора Лавры.
В Союзе же Приходских Советов возник вопрос о необходимости следственной комиссии. В общем надо сказать, что положение следственного дела представляет собой картину безотрадную. Дело в том, что судебная власть имела возможность приступить к производству следствия только 4 марта. Но более того, энергичный судебный пристав Новоселецкий, которому было поручено это дело, начал его и продолжал только семь дней. 12 марта это дело изымают из его ведения и передают следственной комиссии. Надо заметить, что следователь поставил этот процесс вопросом своей чести и, когда это дело отняли из его производства, то он сдал все дела и ушел в отставку.
Что же сделала эта новая государственная комиссия? Преемник Новоселецкого, Меляшкевич ничего не сделал, а Лучицкий, у которого дело находится в настоящее время, тоже. Всеукраинский Церковный Собор также обратил внимание на это дело и выбрал из себя следственную комиссию из 5 человек, в которую вошли: епископ Елисаветградский Прокопий, инспектор Киевской Академии архимандрит Тихон, священник Гавриил Лобов, миряне Бич-Лубенский, Н. А. Гаврилов. Но эта комиссия выразила готовность работать лишь в том случае, если на это будет получено одобрение государственной власти. С этой просьбой и обратились к власти, она же, продержав ходатайство целый месяц, ответила отказом.
Здесь уместно сделать замечание об архиепископе Алексии. Архиепископ Алексий, главный деятель Церковной Рады, выехал из Киева в Ростов для того, чтобы ехать в Москву для представления Патриарху Тихону. Он сел в вагон, тут случился какой-то скандал, и он вернулся с вокзала обратно в город и поселился на Соломенке. А затем 26-го января он выехал в Луганск.
Взяв все обстоятельства дела во внимание, я увидел, что вопрос этот не может быть так скоро разрешен. Упущено много времени и при таких условиях требуется очень много энергии не столько в розыскании физических виновников преступления (выяснение их личности не имеет для нас особого значения), сколько в обнаружении моральных преступников. 23 июля я собрал в Киеве совещание из видных юридических сил, доложил этому совещанию весь собранный мною материал и просил собрание высказать свое заключение. На этом собрании был составлен следующий акт.
«1918 года 23 июля (5 августа). Член Всероссийского Собора Православной Церкви, командированный в Киев для исследования обстоятельств мученической кончины митрополита Владимира, архимандрит Матфей, пригласив в качестве сведущих лиц и местных юристов-практиков — членов Окружного суда А. М. Чечета и В. Богуславского, товарища прокурора того же суда А. М. Бутовского и б. судебного следователя по особо важным делам того же суда А. П. Новоселецкого, доложил им об обстоятельствах, предшествовавших и сопровождавших убиение митрополита Владимира, собранный им материал, ознакомившись с которым они пришли к заключению
1) что доложенный материал вызывает необходимость самого широкого, всестороннего и вполне беспристрастного обследования по уполномочию Всероссийского Церковного Собора и с благословения Святейшего Всероссийского Патриарха Тихона обстоятельств, сопровождавших деятельность покойного митрополита Владимира в г. Киеве и закончившихся мученической его кончиной;
2) что доложенный материал заключает в себе существенные указания на возможность точного выяснения всех обстоятельств исследуемого события;
3) что для осуществления в возможно скором времени поставленной Всероссийским Собором задачи необходимо учреждение особой комиссии в составе не менее пяти членов из числа как церковных, так и судебных деятелей, которые своим опытом и знанием условий местной жизни могут способствовать успешному осуществлению означенной выше цели.
О вышеизложенном составлен настоящий акт для доклада Всероссийскому Церковному Собору и Его Святейшеству Патриарху Тихону».
После оглашения этого документа я прошу Священный Собор дело это не прерывать, сделано только введение в этот процесс, а продолжение его и тем более окончание — это дело будущего. Прочитанный мною акт я огласил митрополиту Антонию. Он сначала выразил сомнение, не зачеркивается ли этим деятельность всеукраинской комиссии, но я объявил, что чем больше будет работников в этом деле, тем лучше, тем скорее будет достигнута и обнаружена истина. А работать надо скорее, не упуская дорогого времени, иначе можно лишиться свидетелей, показания которых имели бы очень важное значение для дела. К сожалению, умер уже личный секретарь митрополита Владимира. И вот моя просьба к Священному Собору: не оставлять этого дела в самом начале, а довести до конца. Необходимо обнаружить истинных виновников смерти митрополита Владимира, необходимо подвергнуть их строгой каре — очистить стены Лавры, которые запятнаны теперь кровью убиенного митрополита, и рассеять то гнетущее настроение, которое царит среди православных киевлян (д. 148, лл, 61-82).
17. Председатель объявляет, что по сему докладу последует особое постановление Соборного Совета, которое и будет оглашено на следующем заседании Собора.
Собор воспевает «Со святыми упокой».
18. Заседание закрыто в 3 часа 15 минут дня.
Священный Собор Православной Русской Церкви возлюбленным о Господе благовестникам Слова Божия среди инородческих племен
«Милость вам и мир и любовь да умножатся» (Иуд. 1, 2).
В настоящую тяжелую годину нашей жизни, когда глубины адовы с жестокою лютостью и свирепеющей злобой восстают на Церковь Божию, стремясь колебать ее основания во всех почти странах, где хранится Святое Православие, исконный враг рода человеческого распростирает свои коварные сети, ища кого поглотити, и на инородческие племена нашей земли.
Обольщением земных благ и прочею тщетною лестью он отторгает крещеных инородцев от веры Христовой и Церкви Божией, а некрещеных удерживает от слушания и внимания Евангельскому Слову.
В эти тяжелые для Церкви Христовой времена мы — архипастыри, пастыри и прочие чада Православной Русской Церкви, собравшиеся на Поместный Собор во главе с отцом нашим Тихоном, Святейшим Патриархом Богоспасаемого града Москвы и всея России — обращаемся в братской любви о Христе к вам, благовестники Божии, служители Слова и учители веры, с утешением и ободрением вас в скорбях и тяготах крестоносного служения Евангельскому благовестию.
«Мир Божий, превосходяй всяк ум» (Флп. 4,7), благоволение Бога и Отца и благодать Святаго Духа да почиют на трудах ваших.
Мы ценим подвиги ваши во имя Христа и Его святаго благовестия, ибо вы — посланники Спасителя мира и исполнители Его Божественного повеления: «Шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам» (Мф. 28,19-20). Вы — продолжатели апостольского служения в деле Евангельского благовестия — и вам уготованы обещанные Спасителем мира великие обетования и награды за проповедь веры. «Не вы Мене избрасте», глаголет Господь о благовестниках веры, «но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете и плод ваш да пребудет» (Ин. 15,16), «се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20). Не благовестникам ли веры принадлежит и другое славное обетование: «Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси Мне» (Ин. 17, 24).
Имея толикия славные и благодатные обетования на участие в Царстве славы, возлюбленные о Господе благовестники Слова Божия и учители веры, стойте на страже своея паствы и своего дела, творяще е во страсе Божии. Нам ведомы ваши болезни и умножившиеся в настоящее время ваши лишения, нам ведома вся, по человеческому рассуждению, непосильная тягота вашего служения, скорбь за отторгаемых и соблазняемых чад паствы, скорбь за терпящих лишения присных, опасения за свое дальнейшее существование и даже самую жизнь. Мы собственным сердцем чувствуем, как под тяжестью этого креста в вашу душу может закрасться мысль оставить инородческую паству и благовестнические труды, перейти в приходы с русским населением, где лучше обеспечение и менее тяжки скорби служения. Мы не судим вас, но молим; пребудьте в служении Слову, да не останется без духовного окормления на расхищение хотящим губити ю инородческая паства, еще не окрепшая в истинах благочестия и склонная к языческому суеверию. Благословение отца нашего Тихона, Святейшего Патриарха Богоспасаемого града Москвы и всея России на трудах ваших и молитвы о деле вашем.
«Будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом» (1 Кор. 15,58).
Видя усилившиеся соблазны и нападения силы вражией, усугубьте труды ваши по окормлению паствы, будьте ревностны и в проповеди веры некрещенным, ибо это — неотложный долг тех, кого Господь избрал благовестниками веры.
«Но ты будь бдителен во всем, перенося скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое» (2 Тим. 4,5).
Претерпи, ради Господа, безропотно сию временную скорбь настоящего жития, вспоминая в утешение и ободрение слова Божественного Учителя, избравшего тебя на служение: «Несть раб болий Господа своего. Аще Мене изгнаша и вас изженут, аще Мое слово соблюдоша и ваше соблюдут» (Ин. 15,20).
Уповая на помощь Божию в деле благовестия, будем вкупе взирать на «начальника и совершителя веры Иисуса» (Евр, 12, 2), ибо Он Сам молитвенно вопиял к Богу Отцу о благовестниках веры: «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин. 17,15).
По силе этой молитвы Сына Божия Бог всякия утехи «да утешит ваши сердца и да утвердит вас во всяком слове и деле благом» (2 Фес. 2, 17), «да усовершит вас во всяком добром деле к исполнению воли Его» (Евр. 13,21) в полноте Духа и силы благодати.
«Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святаго Духа буди со всеми вами» (2 Кор. 13,18).
Аминь.