Деяния Поместного Собора 1917-1918 гг — Протокол сто двадцать первый
Протокол сто двадцать первый
2 (15 апреля) 1918 года
1. Заседание открыто в соборной палате в 9 часов 10 минут утра под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 275 членов Собора, в том числе 40 епископов.
2. Докладчик Редакционного Отдела профессор П. И. Соколов оглашает доклад Отдела с принятым Отделом изложением постановления Священного Собора о викарных епископах.
3. ПОСТАНОВЛЕНО: принять постановление о викарных епископах в изложении Редакционного Отдела (приложение 1).
4. Докладчик Редакционного Отдела Г. И. Булгаков оглашает доклад Отдела с принятым Отделом изложением постановления Собора об Уездных Собраниях.
5. ПОСТАНОВЛЕНО: принять постановление об Уездных собраниях в изложении Редакционного Отдела (приложение 2).
6. Докладчик Редакционного Отдела С. Г. Рункевич оглашает доклад Отдела с принятым Отделом изложением постановления Священного Собора о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью.
7. ПОСТАНОВЛЕНО: принять постановление о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью, в изложении Редакционного Отдела (приложение 3).
8. Председательствующий объявляет, что все принятые постановления будут переданы в Совещание епископов.
9. Председательствующий оглашает поступившее от Новгородской православной паствы приветствие Святейшему Патриарху с выражением готовности встать на защиту веры и Церкви.
10. ПОСТАНОВЛЕНО: просить Святейшего Патриарха преподать Новгородской православной пастве благословение грамотами.
11. Председательствующий предлагает приступить к обсуждению доклада Отдела о духовно-учебных заведениях—»О типе и управлении духовно-учебных заведений».
12. Докладчик Отдела протоиерей К. М. Аггеев и докладчик меньшинства членов Отдела, оставшихся при особом мнении, епископ Пермский Андроник дают предварительные объяснения.
Протоиерей К. М. Аггеев. В небывало тяжелый момент церковной жизни выступает Отдел духовно-учебных заведений пред вами со своим проектом организации учебного дела в Церкви.
Лица, именующие себя властью, лишили Православную Церковь государственного бытия. Издан декрет, при точном понимании смысла которого невозможно в школе изучение веры. Издан декрет, которым конфискованы капиталы, которые, казалось бы, не подлежат конфискации по самой их природе с точки зрения самих авторов декрета.
И если отправляться в суждениях о будущей судьбе Духовной школы от помянутого декрета, то нам говорить не о чем.
Иначе на дело смотрит Священный Собор. Декрет Собором не принимается в серьезный учет: он продолжает свою работу, которая в противном случае должна была бы прекратиться. Иначе на дело смотрит и сконструированное Собором Высшее Церковное Управление. Св. Синод и Высший Церковный Совет в соединенном заседании 7 (20) февраля постановили: принять все меры к сохранению духовно-учебных заведений в ведении Церкви.
Разумом Собора оценивает реальное значение декрета и Отдел духовно-учебных заведений. Мы не переоцениваем положения в лучшую сторону, но убеждены: если и суждено осуществиться в жизни декрету об отделении Церкви и государства, то это осуществление совершится в рамках элементарного права. Такое предположение необходимо иметь в виду при оценке представленного проекта со стороны его фактической осуществимости.
Высшим желанием Отдела служит такое положение дела в Церкви, при котором бы все кандидаты священства имели высшее богословское образование. Отдел сознает, что в настоящий момент первые два параграфа, в которых выражено пожелание, имеют, к сожалению, лишь декларативный характер.
Учитывая полностью современные нам условия жизни, Отдел проектирует два типа Пастырских училищ: Пастырское училище с полным богословским образованием и Пастырское училище с неполным богословским образованием. Позвольте остановиться несколько подробнее на первом типе. И Учебная Комиссия при Учебном Комитете, и Отдел учебных заведений исходили из того основного положения, что духовно-учебные заведения, состоящие в ведении Церкви, имеют своим назначением служение Церкви — частное приготовление служителей ее. Об этом вы можете прочесть на первой странице печатного проекта «О реформе духовно-учебных заведений».
Необходимость для Церкви образованного пастыря — это второе исходное положение Отдела. Последнее положение, т. е. требование богословски образованного пастыря Церкви, приводит вплотную к вопросу об общеобразовательном элементе в Духовной школе. Азбукой не только русской, но и всемирной педагогики и не только педагогики, а в большей степени психологии, служит то положение, по которому всякое специальное изучение предполагает в качестве своего фундамента известную степень общего образования. Инженеру, строящему мост, не нужно изучение древних языков, а между тем многие считают, что и мост будет лучше построен, если строитель развил свой ум изучением классических языков. Мне совестно излагать эти элементарные истины, но так как мне приходится иметь в виду всех членов Собора, я вынужден остановиться и на них.
Необходимость общего образования раньше всякого специального не возбуждает споров. Различие взглядов начинается там, где переходят к определению его объема и содержания. Здесь издавна намечают два типа средней школы — классической гимназии и гимназии реальной.
Я лично не могу понять, как можно говорить о широком и углубленном богословском образовании, если предварительно не достигнуто развитие ума как с его формальной, так и материальной стороны. В Отделе не раз говорили, что в Пастырской школе изучаются те же богословские предметы, что и в Духовной семинарии. Но здесь явное недоразумение. Дело не в том, что изучаются те же предметы, а дело в том, как они изучаются. Нагорная беседа Спасителя изучается в приготовительном классе Духовного училища и гимназии, она же изучается во втором классе гимназии, она же изучается в пятом классе Духовной семинарии, она же изучается в Академии, а лица, продолжающие свое богословское образование в жизни, знают, что Академия в этом отношении еще не составляет конца. Все это нужно применить и ко всем богословским наукам.
Необходимость для основательного изучения богословских наук общего образования сознавалась буквально всеми лицами, имевшими отношение к Духовной школе. Вот почему нет ни одного проекта реформы Духовной школы, где не было бы отведено места общему образованию. Отведено ему место и у нас. В каком объеме должно быть общее образование в Духовной школе?
Решение этого вопроса требует основательных знаний и хорошего педагогического опыта. Вот почему в Учебную Комиссию были приглашены лица в данном отношении авторитетные. Мы остановились на классическом гуманитарном общем образовании. В определении его объема мы руководились опытом всего человечества. То, что можно было сделать при современном состоянии педагогической науки, то сделано.
Далее. Учебные планы общеобразовательных классов более или менее приравнены к учебным планам светской соответственной школы. Но было бы грубой ошибкой считать это приравнение прямой копировкой. В общеобразовательные классы введено изучение веры при 22 уроках в неделю, изучение философии при 9 уроках и изучение древних языков.
Мне хорошо известно распространяемое по нашему Собору мнение, по которому представляемый нами проект имеет в виду главным образом приготовление в высшую школу, а не приготовление пастырей Церкви. Нечто подобное говорится в мотивировке особого мнения. Если Господь Спаситель говорил, что христиане ответят за каждое праздное слово, то тем более те, которые говорят слова не соответствующие действительности. Я утверждаю, что и Комиссия, и Отдел, а последний особенно, главной целью Духовной школы считали приготовление пастырей Церкви. Если мы и говорили о необходимости дать встать на другие пути тем питомцам, которые не расположены к пастырскому служению, то для этого были особые мотивы.
Одновременно с Духовной мужской школой на благовоззрение Собора представляется разработанный проект преобразований и женской школы — наших епархиальных училищ. Отдел убежден, что Православной Церкви необходимо употребить все усилия к тому, чтобы сохранить в своем ведении эти учебные заведения. А каковы эти учебные заведения, я могу судить, конечно, по своему опыту.
Епископ Пермский Андроник. Мы подошли к решению одного из важнейших вопросов, без должного разрешения которого едва ли возможно проведение в жизнь всех наших самых благих пожеланий. Это — небесное на земле служение пастырское, как продолжение апостольского служения в Церкви. Издревле Церковь и подготовляла на это служение тем или иным способом достойных работников. Для пастырства же, как церковного служения по преемству от Апостолов, необходимо не только образование умственное в смысле богословского обучения, но главнее того — необходимо пастырское воспитание души кандидата во священство. Пастырство есть душепопечение, сострадание душе человеческой, от диавола мучимой и искушаемой; ибо и Христос пришел грешников спасти. Посему и кандидату священства надлежит иметь душу, исполненную отзывчивости к духовным нуждам и запросам христиан, чтобы руководить их ко спасению, воспитывать в духе веры Христовой. Создание этого в душе учащихся и должно быть целью Пастырской школы.
Такую цель и имела наша доселе существующая Духовная семинария с Духовным училищем. Она давала богословское образование и воспитание будущим кандидатам священства. Но исторически сложилось так, что семинария с прямою своею задачею совместила цель, правда, почтенную, но все же побочную, благотворение духовному сословию. В старинные времена, когда духовное сословие представляло из себя действительно исключительно для Церкви предназначающее себя из рода в род сословие, эта цель нисколько почти не затемняла главной цели Духовной школы — подготовки кандидатов священства. Но времена изменились, изменились и условия жизни духовенства, как и условия пастырского служения. Постепенно изменились и условия быта самой Духовной школы. С течением времени господствующий материалистический дух затемнил и главную цель Духовной школы, на первое место постепенно поставивши цель благотворения духовному сословию в смысле образования детей духовенства, а не воспитания кандидатов священства. Создалось такое направление, что учились не столько в надежде священства, сколько для получения дипломов и соединенных с ними прав на устроение в жизни.
Естественно, что такая подмена и даже забвение главной цели постепенно понизили и все духовно-пастырское направление школы. Ибо в Духовной школе под одной кровлей учились и готовящиеся к пастырству, и по меньшей мере не думающие о нем, как о цели своего образования. Между тем строй жизни, по крайней мере внешне, оставался приблизительно тот, какого требовал устав школы. У тех, кто не готовился к пастырству, как богословское преподавание, так и соответственное Духовной школе воспитание вызывали естественно отрицательное к ним отношение, как дело ненужное для них, уже совсем холодным к тому, в надежде на что все это предлагалось.
Требование же строгого отношения ко всему этому по необходимости создавало и озлобленность в настроении, когда навязывалось то, к чему душа учащихся совсем не лежит. Озлобление это обращалось и на все духовное направление школы, и на лиц воспитательского состава ее. Вот причина всех неустройств, непорядков и даже отвратительных бунтов, обошедших, вероятно, все семинарии за немногими исключениями. Прибавить надо к этому, что конечно таким порядком не могло создаваться доброго христианского, а тем более пастырского высокого настроения и в добрых юношах, впоследствии принимавших священство. От враждебно настроенных не только к священству, но и к христианству юношей постепенно развращались духовно и прочие юноши. И знаем мы, что если много хорошего имеют в своем характере добрые бывшие семинаристы, то злыми врагами Церкви бывают отщепенцы из сословной Духовной школы.
Но вместо уврачевания кореннной причины неустройства Духовной школы, к сожалению, прибегали к полумерам, лишь еще больше расстраивавшим Духовную школу. Ошибочно усматривали причину бед в неправильном учебном плане, в излишне строгом церковном режиме школы, переписывали уставы ее, переставляли предметы преподавания, выбрасывали одни и вводили другие предметы. А цель имели ту, чтобы дать более свободный выход семинаристам в университеты. Оправдывали это соображением, что не следует насильно загонять в священники, а принимать только желающих. Конечно, намеренно забывали в этом случае, что нельзя захватно и церковные средства употреблять на цели не только нецерковные, но даже враждебные Церкви, ибо при указанном порядке через Духовную школу на церковные средства проходили и будущие враги Церкви. Народ замечал эту несправедливость и уже заявлял свое неудовольствие, а местами и решительно отказывал в церковных средствах на содержание Духовной сословной школы. Но и в указанном направлении не было последовательности: забунтуют семинаристы, и начальство раскрепощало их, давая свободный выход в университеты; исходила острая пора, и их снова закрепощали —- отнимали право поступления в университет. Так падала Духовная школа и постепенно почти развращалась духовно. Теперь некоторые семинарии не дают ни одного кандидата в священство; из всех же их поступает на служение Церкви едва ли и половина кончающих. Так выполняет свою главную цель Духовная школа, так дорого стоющая Церкви.
Прибавьте ко всему этому и светский состав преподавателей и воспитателей Духовной школы. Естественный порядок, что военных готовят военные, врачей — врачи. Почему-то только будущих священников воспитывают светские, миряне. Конечно, большинство из них — благочестивые христиане, любящие нашу Духовную, скромную и высокообразовательную, школу. Но чтобы быть им руководителями настроения будущих пастырей, они сами должны быть пастырями, имеющими ту же пастырски настроенную и в пастырстве опытную душу, как это говорили мы выше в своей речи. Если же они, однако, не принимают священства, то это показательный признак, что пастырство им и не особенно дорого, и прежде всего они не имеют святого и обязательного послушания Церкви. Ибо по 40-му правилу Карфагенского Собора, если какой клирик отказывается от принятия священства, которое ему предлагает епископ, то да будет извержен и из того служения в клире, в каком он состоит.
При таких условиях нашей Духовной школы приходится удивляться, что все-таки будто бы еще 50 % семинаристов остаются на служение Церкви, хотя несомненно и те не с высоким пастырским духом, тем более, что многие из них и священство принимают, может быть, лишь по неимению средств на продолжение образования или по невысоким для того дарованиям. И жаль становится тех, по природе добрых, скромных, непритязательных, работоспособных и образованных юношей нашей Духовной школы, которые при иных условиях сохранились бы для доброго и высокого служения Церкви. Конечно, возможно, что и на стороне они будут даже добрыми христианами, может быть, и проводниками христианских начал в светскую жизнь. При всей важности таких, хотя бы и немногих случаев, все-таки должны мы сознаться, что ведь не это главная цель Духовной школы, а пастырство. Для проведения в жизнь светскую церковного духа создайте особую школу, если на то имеются достаточные средства и люди. А Духовная школа есть пока единственная, готовящая только лишь пастырей Церкви на церковные средства.
Все сказанное ясно говорит о необходимости отделения цели благотворительной от цели пастырской. Пастырская школа должна быть исключительно пастырской по своей цели. Очевидно, она должна быть доступною для лиц всех сословий без различия. Очевидно, она должна с детства воспитывать и обучать детей так, чтобы душа их располагалась к принятию священства, чтобы кончившие Пастырскую школу сознательно и определяли себя на пастырство при всех его трудностях. Следовательно, и поступать в эту школу должны дети и юноши не потому лишь, что они происходят от духовных родителей, но потому, что или родители желают с детства воспитать их для служения Церкви, или они сами к тому влекутся душевным своим расположением, определяя себя и на соответствующую нелегкую подготовку. Вот таких-то учеников при соответствующем общем и духовном образовании и следует так воспитывать в Пастырской школе, чтобы создавать в них должное для принятия пастырства настроение.
По высказанным соображениям и основаниям из самого существа дела и из истории нашей Духовной школы, представляющие отдельное мнение члены соборного Отдела и согласились с разработанным в 1911 году особой Синодальной Комиссией планом Пастырской школы в виде шестиклассного Духовного училища и четырехклассной Пастырской семинарии. В шестиклассном училище дается общее образование в размере шести классов существующей светской средней школы и соответствующее духовное образование при церковном воспитании. Цель же такого училища — образованием и воспитанием с детства подготовить учащихся к переходу в четырехклассную Пастырскую семинарию. Училище должно создать у юношей соответствующее для того настроение за весь курс свой. Но чтобы всем не подходящим для Пастырской семинарии дать возможно своевременный выход в светскую среднюю школу, учебный план училища за четыре его класса вполне приравнен к четырем классам светской средней школы, из которой с такою же свободою могут переходить юноши, влекомые душою своею в Пастырскую школу. Особенно же сюда несомненно будут переходить крестьянские добрые юноши из Высшего начального училища. После того пятый и шестой классы уже ближайшим порядкам подготовляют учащихся к прямому переходу в четырехклассную Пастырскую семинарию. По окончании училища они будут уже шестнадцатилетними юношами. Это возраст переходный, в котором происходит перелом в душевном устроении юноши. Если и в этом переходном возрасте он, однако, не уйдет в светскую школу, но перейдет в Пастырскую семинарию, то очень важно, что дальнейшим образованием и воспитанием в Пастырской семинарии душа его закрепится в поступательном своем развитии на избранном добром пути. Таким порядком распределения образовательных учебных планов будет создан не сборный, а однородный с детства и достаточный состав учащихся, планомерно воспитываемых для высокой цели. При свободном избрании такой школы никакого насилия над душою учащихся не будет от строго-церковного строя школы. Стесняемые им могут свободно уйти из Пастырской школы в другую своевременно. Но так и рядовые юноши останутся в школе и воспитаются для служения Церкви. Школа и должна иметь в виду таких рядовых юношей. Герои же духа и без таких перегородок и при всяких перегородках придут в Церковь и отдадут себя ей на самоотверженное служение. Но таких ведь везде бывает меньшинство. Таким порядком духовно воспитанные юноши, сознательно поступившие в четырехлетнюю Пастырскую семинарию, и пройдут все необходимые пастырю богословские, философские и прикладные науки, при строго-церковном воспитании подготовляясь к пастырству. После вполне достаточного шестилетнего общего курса четырехлетняя Пастырская семинария даст юношам высокое образовательное развитие, требуемое для кандидата священства.
Не в таком направлении судил ранее данный вопрос Отдел. С самого начала его деятельности создавалось такое впечатление от работ его, что заботились не столько о церковно-пастырском деле, сколько о духовном сословии и о самих педагогах Духовной школы, чтобы детям духовенства дать возможность получить образование и права для выхода в светскую Высшую школу, а вторым — остаться на службе в Духовной школе. В таких соображениях после долгих и горячих споров установили положение об автономности Духовной школы, т. е. педагогических корпораций не в собственной их церковной школе, а потом и построили так называемую христианско-гуманитарную (иначе: христиански языческую) среднюю школу-гимназию, а для пастырства оставили над нею нераздельно, хотя бы и на время за неимением средств, два богословских класса Духовной семинарии. В докладе Отдела это и значится под буквой «А». Очевидно, действующая Духовная семинария оставлена как она есть, но уже снята с нее всякая ответственность за подготовку к пастырству. Ибо гимназия ведь ставит своей целью через среднее образование подготовить учащихся к Высшей светской школе. Но несомненная уверенность в там, что из такой школы пастырей вовсе не будет , как их нет и из действующей Духовной семинарии, привела Отдел к сознанию необходимости создать хоть какую-нибудь Пастырскую школу. Только после настойчивых о том представлений, Отдел и сделал привесок к своему проекту о Духовной школе в виде пункта о Пастырской школе пониженного типа. Но теперь повисла в воздухе вся эта реформа. Сделали это большевики своим радикальным переворотом и декретом о свободе совести, между прочим отнявши у Церкви все капиталы и казенные ассигнования на Духовную школу. Не верили моим уверениям в такой опасности нам; должны были поверить явлениям суровой действительности.
Оказавшись в таком тупике, Отдел и занялся решением вопроса о создании Пастырской школы. Но отрешенность от жизненных запросов и нужд Церкви, теоретичность в рассуждениях опять повела к бесплодным двухмесячным спорам о типе Пастырской школы. Как результат таких споров, исключительно от корпорации педагогов Духовной школы, представлен на внимание Собора проект законченной христианско-гуманитарной средней школы в 7 или 8 классов и Богословско-пастырской семинарии в 3 класса. Если бы Церковь была богата средствами на все церковно-просветительное дело, то можно бы приветствовать создание и христиански-гуманитарной средней школы. Но Церковь таких средств лишена. Она поставлена в необходимость в первую очередь обеспечить свои прямые цели — подготовить необходимых церковных деятелей, прежде всего пастырей. Но имея в виду средних людей, кто же из таковых по окончании средней школы пойдет в Пастырскую школу, определяя себя на скромное и многотрудное пастырское служение, когда он может через четыре года обучения в университете устроиться в светской жизни. Посему с несомненностью можно предполагать, что Богословско-пастырские семинарии будут пустовать. По необходимости придется принимать в них поступающих из других учебных заведений разных недоучек и даже, может быть, нежелательных по своему настроению. Поэтому, естественно, придется понизить как условия приема, так и самый образовательный курс. Таким порядком наверное Богословско-пастырская семинария сведется к тому пастырскому «фельдшеризму», о котором обычно с таким презрением отзывались в Отделе. Но и тогда естественно будет и вовсе прикрыть пустующие и не отвечающие своему подлинному назначению семинарии и перейти к тем «пониженного типа Пастырским училищам (с неполным богословским образованием)», какие преднаметил Отдел в главе 3-й своего доклада, как терпимое зло или недоразумение. Тем более все это следует сказать о той «Духовной семинарии (Пастырское училище с полным богословским образованием)», о которой говорится под буквой «А» данного доклада Отдела. В такой семинарии под одной крышей при одинаковых условиях, совершенно как в действующей Духовной семинарии, будут учиться юноши и для университета, и для пастырства. Конечно, результат будет тот же, какой теперь наблюдается, но еще в более решительной форме: никто не пойдет в богословско-пастырские классы на три года после общеобразовательных классов, так как с успехом может в три гола окончить университет. И поэтому совершенною фальшью будет висеть в воздухе параграф 8 доклада о «воспитательном строе для подготовления пастырей Церкви». У авторов проекта очевидное сочувствие и забота преимущественно к общеобразовательным классам семинарии. Тем более, что в параграфе 9 рекомендуется и Духовные училища преобразовывать и вновь создавать не дополнительные Пастырские семинарии, а опять общеобразовательные. Так Отдел остался верен себе до конца. После сказанного едва ли следует говорить, что в три года пастырского обучения, особенно в полном соединении его с общеобразовательными классами, едва ли может быть достигнуто планомерное и строго определенное пастырское воспитание кандидатов священства.
Таково наше мнение о предположенном направлении преобразования существующей Духовной школы. Отдел не устраняет того, чем больна действующая эта школа. Напротив, он оставляет ее в этой болезни, но говорит ей: не беспокойся, не желающим болеть в твоих стенах я обеспечиваю «возможность свободного выхода в соответствующие их склонностям светские учебные заведения» (примечание параграфа 4). А как же пастырство в Церкви? «Нa содержание таких семинарий средства должны быть отпущены Высшим Церковным Управлением или из местных епархиальных сумм» (параграф 31). Мы же говорим и утверждаем, что к пастырству школа должна с детства готовить кандидатов священства, в возможно раннейший возраст давая возможность выходить из нее не имеющим расположения к пастырскому служению. Посему в этой школе должны учиться только душевно и сознательно влекущиеся к церковному служению дети и юноши. Поэтому и содержатся шестиклассные училища подготовительные к Пастырской семинарии прежде всего на свои собственные средства, а не на церковные. Школа ставит себе задачей — всемерно воспитать и подготовить учащихся к сознательному переходу в Пастырскую семинарию, а не искушать их «обеспечением свободного выхода» в светские университеты, презревши Церковь, на свои средства давшую им законченное образование.
Посему обращаемся ко всем членам Собора—встать по отношению к этому давнишнему наболевшему делу преобразования Духовной школы в положение выше, чем сословные или корпоративные расчеты и соображения, иметь в виду крайнюю нужду Церкви в образованных, воспитанных, воодушевленных пастырях-душепопечителях, так необходимых особенно в на стоящую опасную годину ополчения всяких супостатов, воюющих на Церковь Божию. Особенно стоящих на страже Церкви архипастырей и православных мирян, на себе и своих братиях ощущающих нужду в пастырстве, приглашаем посочувствовать выстраданному нами и настойчиво доведенному до конца с самого начала соборных работ проекту создания единой Пастырской школы, с детства воспитывающей кандидатов священства. Если желаете иметь прекрасно оборудованную на церковные средства и законченную Духовную школу с двумя несовместимыми целями ее, то принимайте проект Отдела, но оставайтесь заранее в полной уверенности, что она вам не даст ни одного почти кандидата священства, почему заранее приготовьтесь создавать спроектированные Отделом «Пастырские училища пониженного типа», или подбирать всяких случайных кандидатов священства. Если же желаете иметь с детства воспитанных и подговленных пастырей, сознательно избирающих трудное служение пастыря Церкви, то принимайте проект меньшинства Отдела, подписанный шестью архипастырями во главе с Высокопреосвященным митрополитом Антонием — учредителем и первого опыта Пастырского училища в Житомире (д. 122, лл. 42-44 об., 53-62),
13. В 11 часов 30 минут объявляется перерыв.
14. Заседание возобновляется в 12 часов 20 минут дня.
15. В обмене мнений о преобразовании Духовной школы принимают участие члены Собора: князь Е. Н. Трубецкой, Н. Н. Говоров, И П. Николин, епископ Барнаульский Григорий, С. А. Котляревский.
16. Заседание закрыто в 2 часа дня.
Приложение 1
Постановление Священного Собора
Православной Российской Церкви о викарных епископах
1. Существующие ныне епархии подлежат сокращению в своих пределах. Существующие викариатства, где к тому представляется возможность, постепенно преобразовываются в самостоятельные епархии.
2. В ведение существующих викариев выделяются части епархий, в коих они под общим руководством епархиального архиерея, по правилам, установленным Св. Синодом, управляют на правах самостоятельных епископов, епархиальный архиерей может давать викарию сверх того и другие поручения в пределах всей епархии.
3. В столичных и иных епархиях, в соответствие местным нуждам, в ведение викариев может быть выделяем определенный круг епархиальных дел по усмотрению правящего архиерея.
4. Викарные епископы назначаются Св. Синодом по представлению правящего архиерея.
5. Викарии получают содержание из местных источников в размере, определяемом Св. Синодом.
6. Викария имеют пребывание в городе, по имени которого носят название своей кафедры, и, где это возможно, состоят настоятелями монастырей.
Приложение 2
Постановление Священного Собора
Православной Российской Церкви об Уездных Собраниях
1. Где будет признано нужным и возможным, созываются Уездные и Окружные (несколько уездов викариатства) Собрания, состоящие из а) членов Благочиннических Советов уезда (уездов викариатства), б) избранных Благочинническими Собраниями на Епархиальные Собрания членов и в) представителей приходов (в равном числе клира и мирян), избранных Приходским Собранием.
2. Уездные Собрания созываются или по предложению епархиального архиерея, или по заявлению одного из благочиннических округов уезда. Организация Собраний возлагается епархиальным архиереем на викария, или на настоятеля уездного собора, или на одного из благочинных уезда, причем настоятель уездного собора является непременным членом Собрания. Председателем Собрания состоит викарный епископ, если он имеет пребывание в уездном городе или ему поручено председательствование епархиальным архиереем, или же один из членов Собрания в пресвитерском сане, по избранию Собрания.
Примечания:
1. Уездные Собрания созываются ранее Епархиальных.
2. В особых случаях, требующих спешного обсуждения местных церковных дел, настоятелям уездных соборов предоставляется созывать с благословения епархиального или викарного архиерея чрезвычайные Уездные Собрания. Таковые Собрания состоят из всего уездного духовенства и из мирян — членов Приходских Советов, по их избранию, в двойном числе по отношению к числу духовенства. О созыве чрезвычайного Уездного Собрания и о принятых им решениях председатель подробно доносит епархиальному архиерею.
3. В объявлениях о созыве Уездных Собраний должны быть перечислены предметы, подлежащие обсуждению.
4. Ведению Уездных Собраний подлежат: а) предварительное обсуждение дел и вопросов, подлежащих решению на Епархиальном Собрании; б) вопросы, касающиеся религиозной и вообще церковной жизни приходов города, уезда, округа, в частности, меры религиозно-нравственного просвещения, борьбы с расколо-сектантством, постановки проповеди и другие, в) избрание должностных лиц в указанные уездные церковные учреждения и г) избрание из состава Уездного Собрания уполномоченных на Епархиальное Собрание — одного от клира и одного от мирян каждого благочиннического округа, если такой порядок избрания будет принят епархией.
5. Постановления Уездного Собрания чрез председателя Собрания представляются епархиальному или викарному архиерею, или Епархиальному Собранию, по принадлежности.
Приложение 3
Постановление Священного Собора
Православной Российской Церкви о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью
1. Супружеский союз мужа и жены, освящаемый и укрепляемый в Таинстве брака благодатною силою, должен быть у всех православных христиан-супругов нерушимым; все они, приемля с покорностию воле Божией свой жребий жизни, должны до конца дней совместно нести и радости, и тяготы супружества, стремясь осуществить слова Спасителя и Господа: «еже Бог сочета, человек да не разлучает» (Мф. 19,6).
2. Расторжение брачного союза Святая Церковь допускает лишь по снисхождению к человеческим немощам, в заботах о спасении людей, в предупреждение неизбежных преступлений и в облегчение невыносимых страданий, при условии предварительного действительного распадения расторгаемого брачного союза или невозможности его осуществления.
3. Брачный союз, освященный Церковью, может быть расторгнут не иначе, как по решению церковного суда, вследствие ходатайства самих супругов, по определенным поводам, надлежаще доказанным, и при соблюдении условий, указанных в следующих ниже статьях. Поводами к расторжению брака могут быть:
1) отпадение от православия;
2) прелюбодеяние и противоестественные пороки;
3) неспособность к брачному сожитию;
4) неизлечимая душевная болезнь, привычное пьянство (алкоголизм), заболевание проказою или сифилисом;
5) безвестное отсутствие и злонамеренное оставление супруга;
6) присуждение одного из супругов к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния;
7) посягательство на жизнь, здоровье и честь супруга или детей;
8) снохачество, сводничество и извлечение выгод из непотребства супруга;
9) вступление одного из супругов в новый брак.
4. В случае отпадения одного из супругов от православия, право просить церковный суд об освобождении от брачных обетов и расторжении брака принадлежит супругу, остающемуся в православии.
5. Супруг вправе просить о расторжении брака в случае нарушения другим супругом святости брака прелюбодеянием или противоестественными пороками.
6. Обоюдное прелюбодеяние супругов не служит препятствием к возбуждению каждым из них ходатайства о расторжении брака.
7. Дело о расторжении брака вследствие прелюбодеяния может быть возбуждено до истечения трех лет с того времени, когда нарушение святости брака прелюбодеянием стало известным супругу, просящему о разводе. Если же нарушение святости брака состоит в постоянной прелюбодейной связи, то возбуждение дела о разводе допускается во все время, пока связь продолжается, а также в течение трех лет по ее прекращении. Во всяком случае, возбуждение дела о расторжении брака не допускается, если со времени совершения прелюбодеяния или прекращения прелюбодейной связи прошло десять лет.
8. Прелюбодеяние одного из супругов не может служить основанием к расторжению брака, если совершено с согласия или по побуждению другого супруга, имевшего намерение таким путем добиться расторжения брака.
9. Неспособность одного из супругов к брачному сожитию может служить для другого супруга поводом к расторжению брака, если она началась до совершения брака и не обусловливается преклонным возрастом.
10. Дело о расторжении брака по добрачной неспособности одного из супругов может быть возбуждено не ранее, как через два года со времени совершения брака.
Примечание. Указанный срок необязателен в тех случаях, когда неспособность супруга бесспорна и несомненна и обусловлена отсутствием или ненормальным анатомическим строением органов.
11. Поводом к расторжению брака может служить и неспособность одного из супругов к брачному сожитию, наступившая после браковенчания, если она произошла от телесного повреждения, намеренно причиненного с зтою целью себе самим супругом или причиненного ему кем-либо другим с его согласия.
12. Неизлечимая душевная болезнь одного из супругов служит для другого супруга поводом к расторжению брака, если продолжается при постоянном течении ее не менее трех лет, а при периодической ее форме со светлыми промежутками не менее пяти лет, но лишь в том случае, если душевная болезнь произошла не по вине супруга, ищущего развода.
13. В случае выздоровления душевнобольного супруга и нового его заболевания, ходатайство другого супруга о расторжении брака может быть возбуждено не ранее, как по истечении указанных в статье 12 сроков со времени нового заболевания душевною болезнью.
14. Выздоровление от душевной болезни устраняет право просить о расторжении брака, но не лишает силы состоявшееся уже постановление о бракорасторжении.
15. Душевная болезнь, служащая поводом к расторжению брака, а равно и выздоровление от нее, лишающее права просить о разводе, должны быть удостоверены в законном порядке (стт. 368,378 и 380 т. 10, ч. 1 Законов Гражданских, изд. 1915 г.).
16. Привычное пьянство (алкоголизм) одного из супругов служит для другого супруга поводом к расторжению брака, если брачное сожительство становится невыносимым и вредным для потомства.
17. Заболевание проказою дает право просить о расторжении брака как здоровому супругу, так и супругу, одержимому проказою.
18. Заболевание сифилисом служит поводом к расторжению брака, по ходатайству здорового супруга, если брачное сожитие представляет опасность для здорового супруга и его потомства.
19. Безвестное отсутствие одного из супругов служит поводом к расторжению брака, если продолжается не менее трех лет.
20. Установленный в предшествующей (19) статье трехлетний срок сокращается до двух лет: а) для супругов лиц, пропавших без вести в связи с военными действиями или под влиянием других стихийных народных бедствий и б) для супругов лиц, находившихся на погибшем во время плавания морском судне и безвестно отсутствующих со времени его гибели.
21. Означенный в статьях 19 и 20 срок исчисляется со времени конца того года, в течение которого было получено о безвестно отсутствующем лице последнее известие, причем во всяком случае решение суда о расторжении, по безвестному отсутствию, брака лиц, принимавших участие в войне или пропавших без вести в связи с военными действиями, может последовать не ранее, как через год по окончании войны.
22. Злонамеренное оставление супруга другим супругом служит для оставленного супруга поводом к расторжению брака, если длится не менее трех лет.
23. Дело о расторжении брака вследствие присуждения одного из супругов к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния, может быть возбуждено супругом осужденного по вступлении приговора уголовного суда в законную силу, а самим осужденным по правилам, изложенным в статье 181 и пункте 1 статьи 182 Устава о ссыльных.
24. Помилование осужденного, а также отмена состоявшегося уголовного приговора вследствие разрешения возобновить дело устраняют право просить о расторжении брака, но не лишают силы состоявшееся уже решение о расторжении брака.
25. Брак, в случае присуждения одного из супругов к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния, не расторгается, если совместная жизнь супругов продолжалась после освобождения осужденного супруга из заключения.
26. Супруг вправе просить о расторжении брака в случае: а) покушения другого супруга на убийство его или детей, б) умышленного нанесения супругу или детям другим супругом тяжких увечий или ран, или неизгладимого обезображения лица, или тяжких угрожающих опасности для жизни побоев, либо причинения истязаний и мучений, или важного для здоровья вреда, в) нанесения неоднократных тяжких оскорблений и вообще причинения расшатывающих самые основы семьи постоянных нравственных истязаний.
Примечание:
1. Брак, на указанных в статье 26 основаниях, расторгается в том случае, если, по убеждению церковною суда, продолжение брачной жизни представляется для супруга, просящего о разводе, невыносимым.
2. Указанное в статье 24 ограничение не распространяется на случаи расторжения брака по указанным в статье 26 основаниям.
27. Супруг вправе просить о расторжении брака при наличии снохачества или в случае сводничества одним супругом другого, склонения промышлять непотребством или извлечения себе, в виде промысла, имущественной выгоды из непотребства.
28. Супруг вправе просить о расторжении брака в случае вступления другого супруга в новый брачный союз при существовании брака его с супругом, просящим о разводе.